Охотский рейд комкора Вострецова - [23]
Было холодно, ударил мороз… И вот в три часа ночи прозвучала команда: «Вперед!»
Отряд с двумя проводниками выступил в поход, который стал продолжением беспримерного в истории «ледового похода». Шли медвежьими тропами, натыкаясь на кочки и проваливаясь в глубоком снегу. Июньский снег в горах даже бывалые северяне считают непроходимым, а ведь красноармейцы несли на себе оружие, боеприпасы и продукты питания. Самый тяжелый груз — пулеметы и боеприпасы к ним — несли на своих боках лошади.
Вместе со всеми почти весь путь шел Степан Вострецов, взвалив на плечо ствол пулемета. На его белокопытном гнедом коне сидел красноармеец, вывихнувший ногу. Лошади постоянно увязали в рыхлом снегу, скользили на наледях и часто падали. Красноармейцы бросались на помощь животным. С. С. Вострецов, с детства любивший лошадей, вместе со всеми помогал поднимать их. А чтобы они не угодили в пропасть, красноармейцы страховали животных по бокам при помощи веревок.
Труднейшим испытанием был этот марш для заядлых охотников: стрелять в диких уток, гусей и других пернатых, которые ежеминутно десятками вылетали из-под ног, было строжайше запрещено. Не разрешалось разводить костры, громко разговаривать. Шли днем и даже ночью, делая непродолжительные привалы, и все-таки в первый день прошли только 25 верст, так как каждый метр ужасного пути брали с трудом.
Впереди еще десятки верст пути. Кругом серый снег, густой туман. Снежная даль, кажется, плывет навстречу, и конца ей не видно. Однако, проваливаясь в рыхлом снегу, красноармейцы перекидывались шутками, но было совсем невесело… Холодный ветер прохватывал с головы до ног, одолевала усталость. То один, то другой, проваливаясь в снежные ямы, или ослабев и присев «на минутку», тут же засыпал. Их поднимали, подбадривали, и они шли и шли.
15 июня экспедиционный отряд преодолел почти 30 километров. Этот переход был омрачен тем, что пропали без вести два бойца. Всю ночь и весь день красноармейцы жили надеждой, что они догонят, придут.
Вечером на привале Вострецов обходил отдыхающих бойцов: то прикажет повернуться на другой бок, чтобы не замерзнуть, то просто поговорит о житейских делах, о семье и хозяйстве. Побеседует несколько минут, и уже веселее становится на душе красноармейца.
В другом месте задушевный разговор с бойцами ведет военком Петр Пшеничный. Вокруг беседующих собрались многие, и, несмотря на усталость, люди спать не спешат, слушают, задают вопросы. Впоследствии, уже после окончания похода, комиссар Петр Пшеничный писал: «Дорога была тяжелой, приходилось идти без тропинок, взбираться по крутым сопкам, часто по колено в снегу, иногда по топким болотам, переходя вброд бесчисленные реки и ручьи. Шли, не щадя себя, по 12 часов в сутки. В первый день было пройдено 25 верст, во второй — около 30, а на третий день, в полдень мы уже вышли к устью реки Нечая. Отсюда до Анна считают 10 верст»[54].
16 июня выступили в путь в 4 часа утра (ночью снег и почва немного подмораживались), а через некоторое время разведчики обнаружили у реки Нечая отряд подпоручика Рязанского. Этот отряд генерал Пепеляев хорошо вооружил — он должен был взаимодействовать с бандой Артемьева против красных отрядов[55].
Белая группировка была ликвидирована без единого выстрела. Степан Сергеевич сам возглавил операцию, выделив для этой цели 3-й батальон. И все же часть бандитов, без оружия и продовольствия, успела скрыться в тайге. Вострецов опасался, что они могут предупредить Пепеляева, поэтому красноармейцы, не жалея сил, продолжали свой тяжелый путь.
В пяти верстах от Аяна разведчики из отряда комбата Дмитрия Иванова захватили еще двух офицеров, которые убедили Вострецова в том, что Пепеляев ничего не знает о красном отряде и не подозревает об опасности. Один из них — капитан Занфиров (бывший начальник штаба у Коробейникова), обиженный чем-то генералом Пепеляевым, подробно рассказал Вострецову о расположении белогвардейского отряда в Анне. По его словам, у Пепеляева насчитывалось около 430 солдат, что на тропе, ведущей в Аян, никаких застав и караулов нет и только на высоких сопках имеются наблюдатели за морем, которые видят почти за сорок миль. Пепеляев так верил «всевидящим» наблюдателям, что в самом Аяне оставил всего один пост у складов на берегу моря, да по ночам по поселку бродили пьяные патрули.
Ночь перед наступлением выдалась влажная. Туман, словно хорошая дымовая завеса, заполнил распадки. На последнем привале, перед броском на Аян, в глухом урочище коммунисты собрались на партийное собрание, чтобы еще раз обсудить план разгрома дружины Пепеляева. Собрание открыл военком Пшеничный, подчеркнувший место и роль коммунистов в предстоящей операции. Потом с небольшим сообщением выступил Степан Вострецов.
Выступающих в прениях было немного, и собрание продолжалось всего полчаса. Агитировать и убеждать бойцов, а тем более коммунистов, не было необходимости: они сами горели желанием как можно скорее покончить с пепеляевщиной.
Преодолев какую-то высокую сопку, красноармейцы стали спускаться к Аяну. Отсюда, по рассказам пленных, лежало два пути: один по хорошо укатанной, совершенно открытой дороге, другой — через сопку, поросшую кустарником и лиственницей, со спуском прямо к землянкам белогвардейцев. Вострецов предпочел второй путь, так как был он скрытен, короток и давал возможность сохранить силы бойцов.
В книгу известного режиссера-мультипликатора Гарри Яковлевича Бардина вошли его воспоминания о детстве, родителях, друзьях, коллегах, работе, приметах времени — о всем том, что оставило свой отпечаток в душе автора, повлияв на творчество, характер, мировоззрение. Трогательные истории из жизни сопровождаются богатым иллюстративным материалом — кадрами из мультфильмов Г. Бардина.
А. Моруа — известный французский писатель. Среди его произведений — психологические романы и рассказы, фантастические новеллы и путевые очерки, биографии великих людей и литературные портреты. Последние и составляют настоящий сборник. Галерея портретов французских писателей открывается XVI веком и включает таких известных художников слова, как Монтень, Вальтер, Руссо, Шатобриан, Стендаль, Бальзак, Флобер, Мопассан, Франс, Пруст, Мориак и другие. Все, написанное Моруа, объединяет вера в человека, в могущество и благотворное воздействие творческой личности. Настоящий сборник наряду с новыми материалами включает статьи, опубликованные ранее в изданиях: А.
Офицерство в царской России всегда было особой «кастой», отличающейся как от солдат, так и от гражданских людей. Отстраненность от общества объяснялась, в частности, и тем, что офицеры не имели права присоединяться к политическим партиям, а должны были на протяжении всей жизни руководствоваться лишь принципами долга и чести. Где офицеры конца XIX – начала XX века проводили время, когда могли жениться и как защищали свою честь? Обо всем этом вы узнаете из мемуаров русских офицеров XIX века.
Иван Васильевич Бабушкин -- один из первых рабочих-передовиков, которые за десять лет до революции начали создавать рабочую социал-демократическую партию. Он был одним из активнейших деятелей революции, вел пропагандистскую работу во многих городах России, участвовал в создании ленинской "Искры", возглавлял революционное движение в Иркутске. Кроме непосредственно воспоминаний И.В. Бабушкина, издание включает краткую биографическую справку, некролог Ленина о Бабушкине, а также приложение -- "Корреспонденции И.В.
БЕЗРУЧКО ВАЛЕРИЙ ВИКТОРОВИЧ Заслуженный артист России, член Союза театральных деятелей, артист, режиссёр, педагог. Окончил Театральный институт им. Щукина и Высшие режиссёрские курсы. Работал в Московском драматическом театре им. А.С. Пушкина. В 1964–1979 гг. — актёр МХАТа им. Горького. В последующие годы работал в Московской Государственной филармонии и Росконцерте как автор и исполнитель литературно-музыкальных спектаклей. В 1979–1980 гг. поставил ряд торжественных концертов в рамках культурной программы Олимпиады-80 в Москве.
«Последние полтора десятка лет ознаменовались небывалой по своему масштабу публикацией мемуаров, отражающих историю России XIX — начала XX в. Среди их авторов появляются и незаслуженно забытые деятели, имена которых мало что скажут современному, даже вполне осведомленному читателю. К числу таких деятелей можно отнести и Василия Силовича Кривенко, чье мемуарное наследие представлено в полном объеме впервые только в данном издании. Большое научное значение наследия В. С. Кривенко определяется несколькими обстоятельствами…».