Охотники за пиратами - [22]

Несмотря на всю порочность Порт-Ройала, в нем, похоже, терпимо относились к кому угодно. Квакеры, католики, атеисты, евреи – всем им разрешалось поклоняться кому угодно и верить во что угодно, и они мирно уживались друг с другом по мере того, как Порт-Ройал становился богатейшим городом Нового Света. В него продолжали наведываться пираты и буканьеры. Их с радостью встречали местные жители, прекрасно понимая, что является источником их благосостояния, и которые ели, пили и соседствовали с этими прожигателями жизни.

На протяжении многих лет мало какие места были более подходящими для пиратов и каперов, чем Порт-Ройал. Однако в начале 1670 годов, по мере того как торговля между Ямайкой и остальным миром развивалась, возникало все больше очагов недовольства этими морскими разбойниками. Ямайка превращалась в одного из важнейших производителей сахара, и все, что приводило к хаосу или мешало торговле этим товаром, стало рассматриваться могущественными торговцами и правительственными чиновниками как угроза их интересам. Заключение мирного договора между Англией и Испанией сделало Ямайку менее уязвимой. Были приняты антипиратские законы: тех, кто не отказался от занятия пиратством, могли привлечь к суду и повесить.

Пираты не хотели сдавать своих позиций без сопротивления. Однако поскольку Лондон прислал в Порт-Ройал боевые корабли и военных моряков, статистическая продолжительность жизни пирата резко уменьшилась. К 1680 году – тому году, в который Баннистер едва не угробил «Золотое руно» в гавани Порт-Ройала – многих пиратов и каперов уже вытеснили с Ямайки. Тот, кто продолжал действовать в этом регионе, подвергал свою жизнь очень большой опасности.

Тем не менее пиратство по-прежнему было заманчивым занятием. По мере роста трансокеанской торговли число судов, пересекающих Атлантический океан и Карибское море, значительно возросло, и очень многие из них перевозили ценные грузы и даже настоящие сокровища. Человек, обладающий определенным уровнем отваги и способный завладеть мощным кораблем и подчинить себе экипаж, все еще мог стать очень богатым посредством захвата судов в открытом море. Вопрос в 1680-е годы состоял в том, есть ли еще подобные люди или их больше нет.

К 1684 году Баннистер занимался перевозками из Лондона на Ямайку и обратно по меньшей мере в течение четырех лет, доставляя грузы и укрепляя свою репутацию. В июне того года, однако, лорд-председатель Совета Ямайки получил от губернатора Ямайки Томаса Линча тревожное письмо: «Некий Баннистер бежал с судном “Золотое руно”, вооруженным тридцатью или сорока пушками, подобрав более сотни человек со шлюпов в подветренной стороне [Порт-Ройала] и имея французское каперское свидетельство».

В действительности у Баннистера не было каперского свидетельства, но он действительно присвоил себе «Золотое руно», причем сделал это с одной-единственной целью – стать пиратом. Его действия отличались беспримерной дерзостью. Неслыханно, чтобы капитан, плававший через Атлантику – а особенно такой респектабельный и вроде бы надежный, как Баннистер, – вдруг ушел в пираты. Даже в Порт-Ройале, где случалось всякое, мало кто сталкивался когда-либо с чем-то подобным.

Губернатор Линч отнюдь не стал сидеть сложа руки, дожидаясь, когда Баннистер одумается. Нет, он приказал «Рубину» – самому большому и хорошо вооруженному из всех боевых кораблей, базирующихся на Ямайке, – отправиться в погоню за «Золотым руном». «Рубин» – громадина водоизмещением 540 тонн, с сорока восемью пушками на борту и экипажем в сто пятьдесят человек – был как нельзя лучше приспособлен для охоты на пиратов.

В планы Баннистера не входило позволить людям Линча легко себя настигнуть. После того как он угнал «Золотое руно», он набрал еще людей себе в экипаж, ограбил испанское судно и с целью пополнить запасы черепашьего мяса и древесины направился к островам Кайман. Там «Рубин» и застал его врасплох. Корабль Баннистера был захвачен, чем был положен конец его карьере пирата, продлившейся всего шесть недель.

Линч был в восторге.

«Вчера ночью, – написал он, – “Рубин” привез Баннистера. Его поймали на островах Кайман – его и 115 человек его экипажа, большинство из которых представляют собой самых отъявленных негодяев во всей Вест-Индии. Я приказал доставить судно и экипаж к Адмиралтейству и распорядился, чтобы судья немедленно начал судебный процесс против них, потому что мы не знаем, каким образом нам содержать под охраной такое количество людей. Мы считаем, что он будет признан виновным в том, что занимался пиратством».

Обвинение, предъявляемое Баннистеру, было неопровержимым. Он ведь не только присвоил себе «Золотое руно», но и взял в плен двух испанцев после того, как напал на их судно. Одних только показаний этих двух человек вполне хватило бы для того, чтобы вынести обвинительный приговор. Баннистеру оставалось надеяться только на снисходительность, однако в данном случае ее вряд ли можно было ожидать от губернатора, решительно борющегося с пиратством.

«Я намереваюсь, если обвинение будет подтверждено, всем в назидание очень сурово наказать капитана, его помощника, прочих должностных лиц судна и всех матросов, которые совершили какие-либо другие преступления, а многие из них и в самом деле их совершили, – писал Линч, – и надеюсь, что эта суровость хоть как-то повлияет на других негодяев, которых здесь, в Вест-Индии, полным-полно».