Охотники за охотниками - [20]

Когда кому-либо требуется пройти через центральный пост, где находится центр управления лодкой и центр тяжести, он должен поставить в известность вахтенного офицера. Человек запрашивает разрешения на проход в нос или корму и, только получив разрешение, начинает двигаться.

Курить в лодке строго запрещается из-за присутствия взрывоопасных паров, выделяемых при зарядке аккумуляторных батарей. На некоторых лодках крупных типов командир может разрешить выкурить сигарету в боевой рубке, когда лодка в надводном положении и люк на мостик открыт. Но боевая рубка вмещает только двух-трёх человек.

Когда лодка идёт в надводном положении, каждый, кто хочет покурить, должен запросить разрешения выйти на мостик. Но поскольку не разрешается находиться без дела на мостике не занятому на верхней вахте персоналу, то разрешение могут дать в каждый момент одному-двум курильщикам. Случаи, когда подводники в походе могут затянуться сигаретой, можно сосчитать, как легко себе представить, на пальцах одной руки. Те, кто несёт верхнюю вахту, составляют исключение. Но не все командиры разрешают курить на вахте. Тут есть определённые ограничения, потому что ночью, при прозрачном воздухе, свет тлеющей сигареты виден с довольно большого расстояния.

Так что к обычным трудностям добавляются ограничения личного плана, которые неведомы другим военным морякам или другим военнослужащим. Скажем, в напряжённой ситуации пехотинец может успокоить нервы, покурив, а на подводной лодке даже в самой критической ситуации такого самоуспокоения человек лишён.

В ограниченном пространстве нет и нормальных условий для сна. Только самые старшие офицеры имеют каюты, но ими они вынуждены делиться с другими, пользоваться по очереди. Другие члены команды довольствуются подвесными койками или постеленными где придётся матрасами.

Еда имеет важное значение для подводника. Подводник безропотно выдержит любые трудности, опасности и лишения, но не плохую кормёжку. Ему всё равно, съест ли он свою еду стоя на ногах или присев на корточки, но если кок испортит мясо или что-то недодумает старшина, заведующий провизией, то они услышат все что им положено.

На больших лодках нужно разместить пятнадцать-шестнадцать тонн провизии, и многое зависит от того, как это разумно разместить в ограниченном пространстве – так, чтобы всё было под рукой, чтобы можно было добраться до любого потребовавшегося продукта. Банки и упаковки запихивают на рундуки и за них, между конструкциями центрального поста, в носу – короче, везде, где есть свободное пространство.

Известны случаи, когда на некоторых лодках команда беспрерывно ела в качестве главного блюда сосиски только из-за того, что при загрузке неграмотно разместили провизию. И плохо будет ответственному за провизию, если он не запасся важными приправами к еде, которые делают её аппетитной, потому что при плохом воздухе и недостатке движения люди быстро утрачивают аппетит.

Камбуз заслуживает особого разговора. Он занимает площадь не более четырёх квадратных метров, а на малых подводных лодках – и того меньше. На ограниченном пространстве, занятом электроплитой, столовой посудой и кухонной утварью, кок должен приготовить еду для сорока, пятидесяти, а на больших лодках – для шестидесяти человек. Что выделывают коки – граничит с чудом. Мало того, что они готовят для команды вкусную и питательную еду, они ещё часто умудряются делать два, три, а в праздники и четыре блюда.

И ещё об одном.

Пользование гальюном (туалетом) на лодке регулируется красным светом светофора. На больших лодках их было два, но тогда как один использовался по прямому назначению, другой был завален ящиками и банками с провизией.

В течение долгих недель пребывания в море мысли невольно концентрируются на этом заведении.

Вот что говорит по этому поводу Дитер Хайлльманн, бывший старпом, а теперь адвокат: 

Нас было больше сорока, и когда один заходил, загорался красный свет – самый наглый и неуместный из всех красных светов. Он светился в носу отсека, в старшинской столовой, в офицерской кают-компании, в рубке радистов, в центральном отсеке. Он отражался в дереве рундуков, в металле, в картинках. Он горел и горел не мигая, словно вечно, и тем более немигающе и вечно, если человек ждал, когда же он погаснет. Для старшины рулевых в центральном посту жизнь была несладкой. Он не видел маленького красного огня, десять-пятнадцать раз на день он выглядывал из-за переборки и спрашивал монотонным голосом: «Как там красный свет?»

Уже спустя долгое время после того, как я забыл все это и могу пользоваться законным случаем когда хочу, я всегда буду помнить этот вопрос на дрожащих губах сорока человек: «Как там красный свет?» 

О Вольфганге Люте, который был одним из двух моряков, награждённых Рыцарским крестом с бриллиантами, говорят, что он использовал это крохотное заведение на корабле для того, чтобы вывешивать там бюллетень корабельных новостей, а иногда и приказы по кораблю, а также объявления о мелких наказаниях, которые ему приходилось иногда давать. Лют, который обладал острым чувством юмора и глубоким пониманием психологии, говорил: «Там мои люди в благословенной тишине имеют время и возможность поразмышлять над приказами и указаниями, которые даёт командир».