Охотники за мраком - [114]

— Кое-что я уже знаю.

В двух словах капитан передал Охотникам все, что ему удалось выяснить в порту о положении дел на Земле. На радиостанции ему выдали официальные сводки за последние месяцы, из которых явствовало одно: их родная планета на краю гибели. Человечество обречено, скоро Мрак расползется по всей Вселенной.

— До окончания срока, установленного Крамером, осталось не более двух недель, — произнес он в заключение. — Сегодня двадцатое июня по земному календарю. Пятого июля истекает отпущенный нам год.

— Как год! — удивленно вскинул брови Флойд. — Ты что-то путаешь, Крис, мы пропадали от силы шесть месяцев.

— Командир прав, малыш. Все дело в субсветовой скорости, которую навязал нам Мрак. Вспомни учение старика Эйнштейна. Наше время текло намного медленнее, чем на Земле.

— О черт! — Флойд ударил себя кулаком по лбу. — Как же это я сразу не догадался.

Джервис снова отхлебнул из своего стакана. Теперь он пил в одиночестве. Охотники больше не притрагивались к спиртному.

— Веселые у тебя ребята, Стюарт, веселые и отчаянные. Право же, они мне нравятся. Только на Землю вам лететь нельзя.

— Это вопрос решенный, — твердо заявил Стюарт. — Мы летим на Землю.

— Что ж, если ты решил свести счеты с жизнью, то валяй, лети, проворчал Джервис. — Не забудь передать Крамеру привет, от меня лично. Кстати, о сэре Чарльзе, — он криво усмехнулся. — Готов побиться об заклад, тебе ничего не сообщили о нем, верно? — Стюарт покачал головой. — Я так и думал. В этих дурацких сводках о Крамере ни слова. А тебе следовало бы знать о нем побольше.

— Как-то не горю желанием слышать об этом человеке, — заявил капитан с явным неудовольствием.

— Зря, Стюарт. Какой-никакой, а все-таки шеф. А шефа должно любить и уважать пуще отца своего.

— Прекрати, Берт, мне не нравится твой тон.

— Скажи лучше, тебе не нравлюсь я сам. Не стесняйся, выкладывай начистоту все, что обо мне думаешь, я слишком низко пал, чтобы быть чувствительным к упрекам старого товарища.

— Ты попал в самую точку. Ты сильно изменился, Берт, и не в лучшую сторону. Кроме того, ты явно чего-то не договариваешь. Ответь мне откровенно, кто направил тебя на Остор?

— Вопрос задан в лоб, так же в лоб на него отвечу и я. Крамер. Сэр Чарльз Крамер.

— Крамер? Но ведь ты не в его ведомстве.

— Все мы теперь в его ведомстве, Стюарт. И эти люди, что сидят вокруг нас, тоже. Ты удивлен? Как раз об этом я и завел речь. Так вот, — Джервис понизил голос до шепота и склонился над столом, вскоре после вашего отлета с Земли Крамер резко пошел в гору. Сначала он прибрал к рукам Центральное полицейское управление и сделался, таким образом, моим шефом. Следом — Министерство галактической обороны, затем — Федеральную службу контроля. Дальше — больше. А сейчас… о, ты никогда не поверишь, Стюарт, кем он стал сейчас!

— Говори же!

— А сейчас, — торжественно объявил Джервис, — сэр Чарльз Крамер заседает в Совете Семи Стратегов и вершит судьбы всей Галактики.

— Этот очкастый тип! — прогремел Марк, сжимая кулаки. — Да как же это могло случиться?

— Так и случилось, мой зеленый друг. Еще в бытность его шефом земной полиции он спровадил меня сюда, чтобы я не мешался у него под ногами и не совал нос куда не следует. Я слишком много всего знал и мог стать помехой в его головокружительном подъеме к вершинам власти. Неугодных людей обычно отправляют в ссылку. Или на пенсию.

Охотники сидели, мрачно уставившись в стол. Новость потрясла их ничуть не меньше, чем сообщение о постигшей Землю катастрофе. Первым взял себя в руки Стюарт.

— Это нисколько не меняет дела, — решительно заявил он. — Мы должны вернуться на Землю.

— Опять он за свое! — проворчал Джервис. — Да пойми ты, упрямец, никто там тебя не ждет. Мы проиграли свою партию, этот факт очевиден. Послушай, Стюарт, давай-ка лучше рванем отсюда куда-нибудь подальше и доживем остаток своих дней на тихой неприметной планетке где-нибудь на окраинах Обозримого Космоса. Бог даст, на наш век хватит. Пока еще Мрак доберется до нас, а там — пропади все пропадом!

Стюарт свирепо взглянул на инспектора.

— Я не узнаю тебя, Берт Джервис, — холодно произнес он. — Ты стал другим.

— Э, брось, — отмахнулся тот. Он был уже совершенно пьян, непослушный язык с трудом ворочался у него во рту. — Я достаточно насмотрелся за этот год и не хочу больше ни о чем знать. С меня довольно, Стюарт, я переполнен этим дерьмом под завязку. Не хочу, понимаешь, не хочу я больше этого видеть.

Глаза Стюарта сверкнули стальным блеском.

— И я не хочу, Берт Джервис. Только выводы отсюда делаем мы с тобой совершенно разные. Ты трусливо бежишь, зарываешься головой в песок подобно страусу, топишь в вине свою совесть, ввязываешься в пьяные свары, прешь на нож негодяя, не имея в руке ничего, кроме пустого стакана — вот, мол, каков я храбрец! Думаешь, я не понял, что значит сегодняшняя твоя выходка? «Пропадай, никчемная жизнь, грош тебе цена, если не вином, то собственной кровью ублажу ненасытную совесть!» А ведь грызет совесть-то, а? Грызет!

— Замолчи, — прохрипел Джервис, в миг покрывшись мертвенной бледностью.

— Нет уж, ты выслушай все, до конца. Мало того, что сам ввязался в пьяную драку, ты еще и моих ребят чуть было не подвел под нож.