Охотники за головами - [37]

– Мастрони хочет поговорить с вами, – вывела меня из задумчивости Брижит. – Ночью пришли сообщения по электронной почте.

Я пустил воду, чтобы помыть бритву, и вытер подбородок.

– Вот как? Но во сколько же вы встали? Или вы и не ложились?

– В шесть часов. Трудимся с семи.

– Ладно. Продолжайте, я сейчас приду.

Она в нетерпении сжала кулачки.

– Вы нужны срочно! Надо принимать решения!

С этой стороны игра удалась: второй день только начался, а я уже нарасхват. Я прошел в комнату. Брижит попятилась. Мне очень нравилось то, что я читал в ее глазах: ожидание, надежду, умоляющее выражение собаки, ожидающей кость. Именно это и придает цену власти: вдруг становишься очень важным для многих людей, появляется особый смысл в жизни.

– Вы позволите? – Она подошла ко мне и умело поправила узел галстука.

Сегодня я решил быть при галстуке: каникулы закончились. Брижит осмотрела меня с головы до ног, смахнула несуществующую пылинку с моего рукава и удовлетворенно улыбнулась. Я не возражал. Ассистентка, жена, секретарша, мать и советчица являются в какой-то мере тренерами своего чемпиона. Они хотят видеть его красивым, пышущим здоровьем, лощеным и чувствуют себя ответственными за все его недостатки.

– Я догоню вас…

– Когда? – взмолилась Брижит.

– Как только смогу. Игра не простая. А здесь можно купить амфеталин?

Она нехотя удалилась.

Выйдя из гостиницы, я остановился, пытаясь сориентироваться. Кухня должна быть где-то за столовой, рядом с холлом. За три дня я даже не удосужился обойти вокруг здания. Я всегда видел его с фасада, и мне казалось, что у него только один вход. Но узкая тропинка, которую я раньше не замечал, огибала здание слева. Я пошел по ней, пригнувшись, чтобы не задевать ветки дерева, росшего возле стены.

По ту сторону находился утоптанный дворик, ящик для отходов под стеной без окон, ангар, а чуть дальше – деревянный домик, стоящий на небольшом возвышении. Я без колебаний приблизился к старым доскам, служившим ступеньками, и постучал в дверь.

Дель Рьеко тотчас открыл ее. На нем был красный пуловер, подчеркивавший загар. Он смотрел на меня без малейшего удивления.

– Господин Карсевиль, – медленно произнес дель Рьеко. – Я ждал вас. Правда, чуть пораньше… Входите же…

Я вошел в узкую комнату с низким потолком, заставленную компьютерами и мониторами. Пучки электрических проводов беспорядочно валялись на полу, покрытом вытертым ковром. Жан-Клод, ассистент дель Рьеко, сидевший у дальней стены, повернул три выключателя – экраны погасли. Голая лампочка свешивалась с потолочной балки.

– Места у нас маловато, – развел руками дель Рьеко. – Уже несколько лет прошу помещение попросторнее, но, сами понимаете… Чашечку кофе?

Я отказался. Дель Рьеко прислонился к стене и спросил:

– Чем я могу вам помочь?

– Господин дель Рьеко, – начал я.

Он прервал меня:

– Жозеф, Жозеф… А я могу вас называть Жером?

– Разумеется. Так вот… э-э-э… Жозеф, я хотел бы кое о чем поговорить, и мне надо уточнить…

На лице его появилась озабоченность.

– Знаете ли, это не разрешается… В принципе до пятницы у нас не должно быть никаких контактов. Но эта стажировка набирает странные обороты… Мне следовало бы выражаться яснее, наверное… Однако по вашим досье трудно было это предвидеть. Век живи – век учись. С людьми вроде вас мы и оттачиваем свои методы. Вы продвигаете науку, мой дорогой Жером.

Он определенно смеялся надо мной. Мы опять ввязались в схватку. Победителем я из нее не выйду, но следует попытаться вырваться с минимальными потерями. Дель Рьеко предложил мне сесть. Тем лучше: чуть ниже меня ростом, он не мог возвышаться надо мной.

– Господин дель Рьеко, то есть Жозеф, я буду играть в открытую.

– Наконец-то, – сказал он с иронией.

– По вашему желанию мы разыгрываем конкурентную борьбу. Хорошо. Краткий анализ соответствующих ситуаций приводит к мысли, что для трех предприятий одного профиля нет места. Остановите меня, если я ошибаюсь.

– И не рассчитывайте, – сухо отозвался он.

Я, не отрываясь, смотрел ему прямо в глаза.

– Один из нас троих должен исчезнуть. Но господин Шарриак не преминул сообщить вам все, что выяснил за это время и о чем он напомнил нам: когда трое оказываются в одинаковой ситуации, союзы неизбежны. – Я сделал паузу, но он хранил молчание. Я перевел дух. – В случае, если бы мы сами не нашли решение, как он сообщил нам от вашего имени, есть три варианта: Шарриак и Лоранс против меня, Шарриак и я против Лоранс, Лоранс и я против Шарриака. Правильно?

– Все это теория, – презрительно процедил дель Рьеко.

– Есть и четвертый вариант: мы трое против вас. Ведь играем мы не втроем, а вчетвером. Вот в чем загвоздка. Но, может, я ошибаюсь. Может быть, матч играется втроем: Шарриак и вы – вместе, Лоранс Карре и я?

Дель Рьеко с сомнением покачал головой, словно силясь не упустить нить разговора.

– А футболом вы интересуетесь? – внезапно спросил он.

– Как и все.

– На поле, как принято считать, двадцать два игрока. Нет, двадцать три. А скорее – двадцать пять, потому что судей трое. Я, мой друг Жером, – судья на поле, а наши друзья Жан-Клод и Натали – боковые арбитры. Некоторые команды, Италия, к примеру, пытаются привлечь судью на свою сторону. Давят на него. Для его прикрытия придумали даже один трюк – симуляцию пенальти. За это полагается желтая карточка. Именно это вы и пытаетесь сделать, придя сюда. Сейчас я должен бы показать вам ее.