Охотники за долларами - [22]

— Какая тонкость чувств! — твердила Снэп. Ведь смыслом ее жизни было говорить подобные вещи, так как в благодарность за это она получала билеты в Большую Оперу и приглашения на обед.

— Разве не так? — продолжала миссис Россемейр-Браун. — Да, это совсем, совсем не то, что наши люди. Мне было так стыдно за моего нового шофера! Как мало похож он на Рама Спада! Каким грубым движением открыл он дверцы машины, как неуклюже взобрался на свое сиденье и особенно с какой отвратительной резкостью повернул ручку зажигания. Я просто покраснела от стыда. А отъезжая, он так направил машину — я уверена, он сделал это нарочно, — что обдал грязью мистера Спада.

Однако, как это ни странно, мнение остальных о новом шофере, в частности мнение мисс Дельфинии, для обслуживания которой он был специально нанят, было совершенно противоположным.

Солидные рекомендации, которые он представил, а также и то, что, по мнению мисс Дельфинии и ее друзей, он совсем не был похож на шофера, окружали его личность ореолом таинственности, что является для шофера признаком наивысшей квалификации»

— Моя дорогая Дельфинин! — шептала мисс Филип-пина Ферлонг, сестра настоятеля церкви св. Асафа (в то время она была вторым «я» мисс Дельфинии), когда они сидели в машине. — Не убеждайте меня, что он шофер: он вовсе не шофер. Он умеет, конечно, управлять автомобилем, но это ничего не значит,

Дело в том, что у шофера было твердое, словно вылитое из бронзы, лицо и суровые глаза; когда он надевал шоферское пальто, то оно имело на нем вид офицерского плаща, а шоферская круглая шапка делалась похожей на военную фуражку. Поэтому мисс Делъфиния и ее друзья решили или, вернее, выдумали, что он участвовал в войне на Филиппинах; этим объяснили они и шрам на лбу, полученный им, вероятно, в сражении при Илойло, или Хуйле-Хуйле, или в другом подобном месте.

Но больше всего занимала мисс Дельфинию Россемейр-Браун его поразительная грубость. Его обращение было так не похоже на поведение молодых людей из салона. Когда они подсаживали ее в автомобиль, то всегда танцевали вокруг нее, приговаривая: «Позвольте», «Разрешите». Филиппинский же шофер ограничивался тем, что открывал дверцу машины, говоря: «Войдите», а затем захлопывал ее.

И тогда по спине мисс Дельфинии пробегала дрожь, а фантазия подсказывала ей, что шофер был не настоящим шофером, а переодетым джентльменом. Она предполагала, что он знатный англичанин, вероятно, младший представитель какой-либо герцогской фамилии, юноша с неукротимым характером; и у нее сложилась собственная теория насчет того, почему он поступил на службу к Россемейр-Браунам. Откровенно говоря, она думала, что филиппинский шофер собирается похитить ее, а потому всякий раз, когда он отвозил ее домой после званого обеда или танцевального вечера, сладострастно откидывалась на спинку сиденья, с вожделением ожидая, что вот-вот начнется процесс похищения.

Но главный интерес высшего общества сосредоточивался в это время на Йахи-Бахи и на новом культе бутеаизма.

После посещения восточного мистика Россемейр-Браунами очень многие дамы потянулись на машинах к домику мистера- Йахи-Бахи, и все они, беседовавшие с самим мистером Йахи-Бахи или с его ассистентом, бенгальцем Спадом, приходили в неописуемый восторг.

— Такой удивительный такт! — рассказывала одна из них. — Такая деликатность! Собираясь уходить, я положила на край маленького столика пятидолларовую монету. Мистер Спад даже не взглянул на деньги. Он прошептал: «Озирис да поможет вам» — и показал на потолок. Я инстинктивно подняла глаза кверху, а когда опустила их, монета исчезла. Полагаю, он велел ей улетучиться.

Другие, возвращаясь оттуда, рассказывали необычайные истории о чудодейственных оккультных способностях мистера Йахи-Бахи, особенно о его даре предсказывать будущее.

Миссис Бенкомхирст, только что потерявшей третьего мужа — вследствие развода, — мистер Йахи-Бахи приоткрыл краешек ее будущего с поразительной отчетливостью. Она попросила погадать ей, и мистер Йахи-Бахи исполнил ее просьбу. Он приказал ей разложить на столике шесть десятидолларовых монет в виде змеи. Затем он наклонялся над ними и стал глубоко дышать, после чего изрек предсказание: «Многое произойдет, прежде чем начнется другое».

— Как мог он предвидеть это? — спрашивали все.

Естественно, что в конце концов последовало приглашение мистера Йахи-Бахи и его ассистента, мистера Рама Спада, в палаццо миссис Россемейр-Браун; при этом всем дано было понять, что этот шаг имел целью создать специальное общество под названием «Восточное общество Йахи-Бахи».

Мистер Снуп, сексуальный поэт, был душой нового общества. Он очень подходил для этой цели, так как действительно побывал в Индии, где провел шесть недель, уплатив за экскурсионный кругосветный билет шестьсот тридцать пять долларов; он изъездил всю страну вдоль и поперек, от Исхумбапорэ в Бутэле до Исхумбэлебэда в Карнатике. Поэтому он считался среди дам Пдутория-авеню большим авторитетом по части Индии, Китая, Монголии и прочих восточных стран.

Второй по своему значению персоной сделалась миссис Бенкомхирст, которая и стала позднее председательницей общества. Она уже была председательницей патриотической женской «Лиги дочерей революции», состоявшей исключительно из потомков офицеров, служивших в армии Вашингтона и в других армиях, председательницей «Общества сестер Англии», куда допускались только женщины, родившиеся в Англии и… в других странах, председательницей «Общества дочерей Кошута», «Общества имени Франца-Иосифа» и т. д. Дело в том, что после потери третьего мужа она «ударилась», по ее собственному выражению, в общественную деятельность, и единственным ее желанием было совершенно забыть о личной жизни.