Охотники за алмазами - [4]

Именно такие наклонные поверхности частенько встречались в пойме реки. До прихода Попугаевой никто не угадывал в ней погребенных, размытых террас. Но и на этих обнаруженных ею древних террасах, в вырытых шурфах и закопушках, на первый взгляд, ничего путного не просматривалось…

Полевой сезон кончался, пора завершать маршрут. Оставалось обследовать еще несколько ключей и притоков Далдына. Но это уже мелочь. Вывод уже напрашивался сам собой. Судя по форме долин и, главное, по геологическому строению, весь участок был бесперспективным. Так что обследование тех оставшихся ключей и притоков носило чисто формальный характер. Лариса просто выполняла задание, собирала образцы, составляла карту. Она знала, что там можно ожидать лишь небольшие остатки некогда высоких террас, в которых обычно ничего еще не находили. Для выявления террас и снимала профиль долины. Работа скучная, однообразная, но нужная. Потом, уже в институте, из отдельных этих черточек, собранных геологами в полевой сезон, по результатам анализов добытых образцов будет составлена геологическая, карта района, часть шлиховой карты огромной Сибирской платформы.

Лариса взяла рюкзак, привычно закинула его за плечи, подняла молоток и зашагала назад, к временной базе. Она неподалеку. За поворотом реки, на каменной косе. Там стоит палатка. Отсюда ее не видать, но над острыми пиками лиственниц тонкой, чуть заметной струйкой тянется в небо дымок от костра. Это — сигнал на обед.

Лариса улыбнулась. Сигнал на обед придумал проводник-якут Семен. Он делал смесь из веток, хвои, листьев, моха, которые клал в костер, и дым струей поднимался вверх.

Вместе с проводником на базе находился рабочий Федор Белкин. Пока Попугаева обследовала берег реки, Федор бил шурфы, иными словами, копал метровые ямы, вынимал оттуда «пробы», сносил к берегу и, вооружившись широким деревянным лотком, тщательно промывал грунт.

3

Федор Алексеевич Белкин, или Алексеич, Федюня, как его уважительно-ласково называла Попугаева, был тоже из Ленинграда. Горожанин с душой таежника. Бескрайние сибирские просторы притягивали его, манили к себе. Нельзя сказать, что он не любил свой город, что ему было тесно в нем. Он понимал и сердцем принимал каменные громады домов, неповторимую их красоту и строгую четкость городских линий. И всегда скрыто гордился тем, что он из славного Питера. Но тайга была его мечтой, была его второй родиной. Долгую зиму Федор Белкин, занимаясь своей привычной работой на заводе, в цеху, терпеливо ждал приближения весны, когда можно будет отправиться в далекую и сложную, наполненную риском и терпением, геологическую экспедицию.

Федор давно прожил лучшую половину своей жизни и находился в том состоянии возраста, когда многие его одногодки тянулись к убаюкивающей тишине домашнего уюта и безмятежному спокойствию. Но Белкин, был замешен из другого теста. И хотя на его долю выпало немало всяких нелегких испытаний, которых, казалось, хватило, чтобы сломить не одну человеческую судьбу, он терпеливо преодолел все и сохранил в себе мечту и силы для будущей жизни.

Федор не был геологом, никогда не учился даже на самых краткосрочных курсах. Но сердцем прирос к геологии. Он числился рабочим. Свое дело любил и знал основательно. Он мог делать буквально все: разжечь костер под проливным дождем, управлять плотом и лодкой на стремительных перекатах, поразить белку в глаз не хуже таежного охотника, находить дорогу, казалось, в непроходимых местах, навьючить оленя, приготовить еду буквально из ничего, когда из рюкзаков давно вытряхнуты и собраны последние крошки былых съедобных запасов. Терпеливый и выносливый, он легко сносил тяготы бродяжьей походной жизни и был незаменимым человеком в полевом отряде. На вид неказистый, даже щуплый. На самом же деле в его крепко сбитом жилистом теле таилась недюжинная сила и цепкость, бывалого, тертого жизнью мужчины.

Федор не первый сезон находился в экспедиции вместе с Попугаевой. Он привык к ней, как привыкает старший к младшему по возрасту, признавая ее ученые знания и должностное положение начальника партии. Федор был исполнительным и дисциплинированным, всю войну прошел солдатом, и ему даже нравилось подчиняться Попугаевой, женщине-начальнице, которая тоже прошла войну и имела воинское звание сержанта.

За время работы в экспедициях он узнал многое. Попугаева научила его различать породы и минералы и многому другому, что в обязанности рабочего и не входило. Всегда разговаривала с ним, как с равным, как с коллегой. В первый же полевой сезон Попугаева дала ему в руки лоток и с терпеливой настойчивостью тренера обучала Федора сложному и тонкому умению промывать шлихи. Тут было важно все, любая мелочь: и как держать лоток, и как разбивать гребком комки, и как мягкими движениями, покачав лоток, делать промывку, сбрасывая породу, как осторожно сливать остатки воды, удерживая на деревянной плоскости тяжелые осевшие мельчайшие остатки. И Федор быстро и с радостью души вошел во вкус работы, которая была чем-то похожа на немудреную игру со строгими правилами и надеждой, ибо в любом поиске таится надежда на удачу.