Охотники на шпионов - [75]

Тактика «невмешательства» розыскных органов Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов в борьбу со шпионажем могла обернуться весьма пагубными последствиями. Поэтому помощник 1-го обер-квартирмейстера генерал-майор Н. А. Монкевиц 14 февраля 1912 г. обратился с письмом к вице-директору Департамента полиции С. Е. Виссарионову, в котором обозначил три основных требования содействия контрразведке:

а) своевременное уведомление отделений о прибытии или выбытии из данного пункта лиц, проходящих по наблюдению;

б) учреждение по просьбе отделений в случаях экстренной надобности наружного наблюдения, впредь до прибытия чинов контрразведки;

в) сообщение по просьбе отделений справок о нравственной и политической благонадежности, судимости, роде занятий и семейном положении.

Такая минимизация отношений с Министерством внутренних дел было серьезной тактической ошибкой руководства ГУ ГШ. Она во многом проистекала из-за появившийся тенденции к скрытой конфронтации между главными службами по борьбе со шпионажем. Очевидно, это можно объяснить лишь разным пониманием собственных прерогатив в обеспечении внешней безопасности государства. Однако именно эта конфронтация грозила в корне изменить положение дел на местах. Следствием этого уже становилось все усиливавшееся соперничество начальников отделений контрразведки с офицерами губернских жандармских управлений и охранных отделений в вопросах вербовки секретных сотрудников, «переманивание» в КРО внештатных осведомителей розыскных органов Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов.

Слабой стороной имперской контрразведки являлся неотлаженный механизм задержания лиц, подозреваемых в шпионаже, и последующие процессуальные действия. Существующее российское законодательство ограничивало специальные обязанности должностных лиц контрразведки только «выявлением и негласным наблюдением». В кульминационной стадии, во время ареста, они полностью утрачивали свои полномочия.

В соответствии с должностной инструкцией начальник контрразведки, собравший полные данные на объект разработки, должен был «испросить разрешение» Особого делопроизводства Огенквар ГУ ГШ на передачу их жандармским властям для производства ареста (по терминологии того времени — «ликвидации»). При этом для обыска и задержания военного офицера иностранного государства, находившегося в России с частным визитом, требовалась дополнительная санкция командующего военным округом. Арест подозреваемых проводился контрразведчиками под руководством чинов полиции.

Требовалось изменение существующего законодательства по борьбе со шпионажем. В 1911 г. Военное ведомство и Министерство юстиции приступили к пересмотру действующего в России законодательства о государственной измене путем шпионажа. До этого в Уголовном Уложении Российской империи существовала статья 111, по которой преступными признавались такие деяния, когда сообщаемые иностранному государству сведения составляли тайну и тайный характер этих сведений был заведомо известен обвиняемому. По смыслу этой статьи многие секретные и другие важные государственные документы, в том числе приказы по военному ведомству, не являлись секретными, и поэтому их передача иностранным агентам признавалась ненаказуемой. Дело доходило до курьезов.

Так, разведывательным отделением Варшавского военного округа, где велась наиболее интенсивная борьба со шпионажем, за периоде 1901 по 1911 г. была раскрыта деятельность 150 иностранных шпионов. До суда удалось довести только 17 дел, по которым было привлечено к ответственности всего 33 шпиона, из коих четверо были оправданы.

Понадобилась длительная процедура бесконечных согласований и уточнений, прежде чем министр юстиции Щегловитов и военный министр Сухомлинов представили на рассмотрение Государственной думы законопроект об изменении Закона о государственной измене путем шпионства. Только летом 1912 г. этот закон был утвержден Николаем И. Закон от 5 июля 1912 г. не просто ликвидировал отсталость российского законодательства в области борьбы с иностранным шпионажем, но и давал серьезное оружие судебным и контрразведывательным органам для борьбы со шпионажем. С его принятием шпионаж против России стал являться тягчайшим видом государственной измены, а наказание за шпионские деяния увеличилось с 8 до 15 лет каторжных работ.

В период перед Первой мировой войной были разработаны мероприятия по подготовке контрразведывательных органов к действиям в случае объявления мобилизации. В основу деятельности контрразведки в этот период было положено «стремление, во-первых, создать подвижную агентуру в виде личного состава, подготовленного к предстоящей деятельности еще в мирное время, во-вторых — сеть агентов, распределенных в наиболее важных в военном отношении пунктах. Предполагалось, что эта сеть должна быть подготовлена в мирное время путем подбора энергичных и надежных агентов среди мирного населения». Однако практических шагов по осуществлению этих мероприятий сделано не было.

  

Глава 2 Партизаны и диверсанты полковника Корнилова и капитана Лехмусара против «соколов» Юзефа Пилсудского