Охотники и чудовища - [29]

Обычно чести стать служителями богини удостаивались младшие сыновья знатных магических родов. Те, у которых магия почти не проявилась и которые не могли рассчитывать на наследство. По законам Харраса все богатство рода переходило к первенцам магов.

Среди хальдагов мальчики со слабо выраженным даром тоже встречались, хоть и очень редко. Сыновья в семьях Истинных и без того рождались нечасто, в основном богиня награждала Стальных дочерями, но если уж появлялись, то зачастую отличались еще большей силой, чем их родители.

— Кто его сюда прислал и почему?

— Если мне не изменяет память, отец Себалд прибыл к нам по распоряжению архиепископа Даронского, — спрятав сухие кисти в широких рукавах своего одеяния, отчиталась монахиня. — А почему именно к нам, то мне неведомо, ваше всемогущество. Его высокопреосвященство велел принять отца Себалда, мы повиновались.

Мэдок нахмурился. Архиепископ Даронский занимал в Харрасе высокое положение, был вхож во многие знатные дома, со многими старшими лордами Стального круга водил дружбу.

С каждой минутой де Горт все больше укреплялся в подозрении, что не было никакого мальчика из деревни. Зато был подосланный священник. Кем? Неизвестно. Неизвестно, кто именно действовал через Даронского. И открыто его не спросишь. Не тот это человек, которому можно задавать прямые вопросы.

Хальдаг не спеша шел по заснеженному саду, заложив руки за спину, сопоставляя скудные имеющиеся у него факты. Кто-то явно хотел, чтобы его наиной стала Филиппа. Для этого сначала «убрали» Шиллу, потом позаботились о том, чтобы он не смог выкупить подходящего возраста девушку с Чистой кровью и был вынужден обратить внимание на сиротку.

Супруги Вейтеры нуждались в деньгах и с радостью согласились отдать Филиппу. Могли ли они иметь отношение к истории со священником? Надо будет проверить.

Еще один вопрос, который не давал де Горту покоя, и не давал — это еще мягко сказано, буквально выворачивал его душу наизнанку: зачем было соблазнять Филиппу, лишать ее невинности? Явно не потому, что девчонка запала этому Себалду в душу. Наверняка имелся другой, веский и важный мотив. Должно быть, таким образом молодой священник (или кем бы он ни был) пытался привязать ее к себе, влюбить в себя, чтобы потом использовать в своих целях, как марионетку.

Использовать против него, Мэдока.

Хальдаг и сам не понял, что царапнуло сильнее: осознание, что, возможно, пригрел у себя на груди змею, готовую в любой момент укусить и впрыснуть в него яд, или предположение о влюбленности Филиппы.

Вот почему она его к себе не подпускает. Не потому, что не желает становиться его женой или асави. Она в принципе не желает становиться его, принадлежать ему, делить с ним постель.

Просто потому, что уже успела разделить ее с каким-то ублюдком.

«Найду — выпотрошу гада», — пообещал себе хальдаг.

Вслух же поинтересовался:

— Могу я осмотреть его комнату?

Если монахиня и удивилась просьбе Стального лорда, то виду не подала. Послушно кивнула и повела гостя к бесформенной серой громаде, которой представлялась обитель в наползающем со всех сторон тумане.

Как Мэдок и предполагал, осмотр кельи ничего не дал. Скромная обстановка небольшой комнаты не хранила даже следа присутствия здесь самозванца. А в том, что священник — самозванец, герцог ни минуты не сомневался.

— Он не рассказывал, где служит? Куда должен был отправиться после того, как закончил… преподавать, — последнее слово хальдаг чуть ли не выплюнул, — у вас?

— Ничего не рассказывал, ваше всемогущество, — понуро опустила голову монахиня. — Как уже сказала, отец Себалд не любил о себе распространяться.

Очень осмотрительно с его стороны.

Значит, придется искать другие пути к самозванцу и к тому или тем, кто за ним стоит. С вариантом спросить пятую наину в открытую герцог решил повременить. Пусть заговорщики, если таковые имеются (а они наверняка имеются, интуиция об этом разве только не кричала), будут уверены, что его всемогущество пребывает в счастливом неведенье. А он тем временем с девчонки глаз не спустит, будет следить за каждым ее шагом, да какое там… за каждым вздохом интриганки!

Хальдаг усмехнулся. Даже интересно, что они задумали и на что пойдет Филиппа, чтобы навредить ему. Будет действовать из любви к Себалду или мстить за мать? Скорее всего, все вместе.

Покидал герцог обитель с твердым намерением вывести мерзавку на чистую воду. Больше он не позволит себе о ней думать, не впустит эту девицу ни в свои мысли, ни уж тем более в свое сердце.

При его появлении Гертруда приникла к земле, разрешая хозяину забраться в седло, крепко ухватиться за поводья и, только дождавшись приказа, оттолкнулась от промерзшего камня и взмыла в небо.

Следовало возвращаться в столицу, к наинам. Узнать, как прошло испытание, оказать им помощь, если понадобится, а также уделить внимание другому важному вопросу: наконец всерьез заняться выбором жены. Он ведь почти не присматривался к своим невестам… Последнее время все его мысли занимала одна Филиппа, но отныне все будет иначе. Ему нужна достойная спутница жизни, так почему бы не уделить внимание той же леди ле Фэй. Узнать ее поближе. Во всех смыслах.