Охотник на воров - [21]

— Что ж, это было чертовски странно, — сказал Итан, в конечном счете.

Она бросила на него неодобрительный взгляд. Но вместо того, чтобы укорять его за богохульство, она сказала,

— Ты ожидал большего. Что-то должно было произойти?

— Ага.

Итан думал о попытке воспроизвести заклинание во второй раз, но никак не думал, что Бетт останется и будет наблюдать. Он также не ожидал, что будут какие-то различия. Убийца пошел на многое, чтобы замаскировать природу его — или ее заклинания, чем-то таким, что Итан даже не предполагал возможным.

Этот заклинатель обладал такими навыками, которые Итан не мог распознать, что затрудняло для него состязаться с ним на равных. Где он-она? — откуда взялся (взялась), и какого черта его (её) занесло в Бостон?

Бетт наблюдала за ним, и вот, наконец, сказала,

— На твоей рубашке кровь.

Итан посмотрел на свою рубашку.

— Это последствия прошлой ночи. Она не моя.

— Тебе надо бы переодеться. Ты похож на головореза.

Он рассмеялся.

— Разве?

— Итан, я серьезно, — сказала она, и её голос при этом прозвучал так, что он вспомнил те времена, когда они были детьми.

Она всегда уделяла больше внимания правилам приличия, чем он.

— Прежде чем увидеться с мистером Берстоном, обязательно переоденусь. Даю слово.

Бетт кивнула, а затем повернулась обратно к телу.

— Что собираешься делать? — спросила она. — Я имею в виду, по поводу девушки. Теперь, когда заклинание не дало тот результат, на который ты рассчитывал.

Итан пожал плечами.

— Найду другой способ, выследить её убийцу. Я был нанят именно за этим.

Её смех был сухим и не заразительным, именно таким, каким он его помнил.

— Ты был так похож на отца, когда сказал это.

— Он бы вряд ли этому обрадовался.

Бетт пропустила это замечание, махнув рукой и повернулась, чтобы уйти.

— Это не правда и тебе это известно. До свидания, Итан.

— Спасибо тебе, Бетт.

Она остановилась и посмотрела на него с неподдельным удивлением.

— За что?

— Что не мешала заклинанию, даже, если оно не сработало.

Она наморщила лоб, как будто только сейчас осознала, что именно она сделала.

— Я поступила так ради девушки, — сказала она. Она взглянула на тело. — Это свечение само исчезнет или тебе надо будет еще раз колдануть?

Он мог поклясться, что ему необходимо еще одно заклинание. Таким образом, он мог попробовать вновь второе заклинание. Но он не мог заставить себя лгать ей в этом месте.

— Оно само исчезнет. К ночи она будет выглядеть нормально.

— Хорошо, — сказала Бетт, и оставила его.

Он убрал нож и опять раскатал свой рукав. Затем он поднял свой камзол и надел его. Он остановился на пороге, чтобы посмотреть на Дженнифер еще раз.

— Господи, пусть она покоится с миром, — прошептал он.

Итан поднялся по лестнице обратно в святилище. Траутбека нигде не было видно, но у алтаря стоял Пелл. Итан поднял руку, прощаясь, и продолжил идти к двери.

Молодой священник просто смотрел за тем, как тот уходит.

Итан думал об этом, идя в направлении дома Берсонов. Где тот находиться, ему объяснил человек, присланный Абнером Берсоном. Но замечание Бетт по поводу крови на его рубашке напомнило, что ему сначала, следовало бы переодеться. Он прошел по Школьной улице, а потом по Речной. С каждым шагом запах гавани становилось все сильнее.

Бондарня, которая была построена еще дедом Генри, стояла на восточной стороне переулка и имела соответствующее название, Переулок Купера. Это было скромное здание, но крепкое, с небольшой вывеской на фасаде, на которой без затей было написано «Бочки и деревянная тара», а вторая вывеска на дубовой двери гласила, «Открыто, Вход». Из трубы на крыше поднимался серо-голубой дым.

Шелли и Питч лежали вместе рядом с дверью. Увидев, как приближается Итан, они подняли свои головы и застучали в унисон хвостами о мостовую.

Итан шагнул за ними, толкнул дверь, и вошел в магазин. Внутри было тепло. В каменном очаге ярко горел огонь. Генри сидел на табурете возле верстака. На нем, охватывающий поверх поношенной серой рубахи, рукава которой были закатаны вверх, был одет кожаный фартук. Бондарь был маленьким человеком с морщинистым, веснусчатым лицом, лысой головой и крупными мускулистыми руками. Всякий раз, когда он работал, он концентрируясь морщил лоб и открывал рот, застывая в такой гримасе, обнажая большую брешь там, где должны были бы быть два передних зуба. Именно так он сейчас и выглядел, сражаясь с жестяным обручем, чтобы установить его на большую бочку под ром. В Бостоне стало гораздо меньше производителей алкоголя, по сравнению с тем, сколько их было пять или десять лет назад, но Генри все еще держался на плаву, поставляя свои бочки тем, кто еще остался.

Он ставил обруч на место большим молотом, обернутым тканью, чтобы тот не повредил дерево или обруч. Видя, что вошел Итан, он поднял руку, приветствуя его, но продолжал работать. Итан остался стоять у дверей, ничего не говоря, пока Генри не ударил по обручу последний раз, бросил молоток на свой верстак, и отодвинул табуретку вместе с собой.

— Проклятый обруч, чтоб его, — сказал он, с присущей ему шепелявостью.

— Это от Корлина? — спросил Итан.

Генри кивнул, нахмурившись, с отвращением.