Охотник на ведьм - [56]

Голова распухла от мыслей и расчетов, а что творилось в душе — лучше не рассказывать, не поверите. Ксендз приехал заблаговременно, как и положено истому служителю церкви, чтобы подготовиться к утренней службе. Вот уже и первые богомольцы появились, потянулись к костелу старушки — дома им не сидится. Ничего, бабушки, как говорилось в одном фильме — сегодня вы увидите такое, что лучше бы вам этого никогда не видеть. Первым из машины вышел охранник и внимательно осмотрел окрестности. Цепко смотрел, даже про крыши ближних домов не забыл. Смотри, дядя, не смотри — меня не обнаружишь; обзор кусты закрывают, да и расстояние приличное, метров триста. Из дверей костела вышел служка, подошел к машине и, наклонившись, выслушал ксендза. Кивнул и ушел обратно, уводя с собой телохранителя. Костел осматривать повел. А как же правило, запрещающее входить в храм Божий с оружием? Ну да, конечно, для некоторой части населения правила не действуют…

Через пять минут здоровяк вернулся и застыл около машины; открылась задняя дверь и наконец вылез ксендз. Торопливо, я бы даже сказал, настороженно. Что-то сказал водителю и, постепенно ускоряя шаги, направился к костелу. Гляди же ты, как он опасается за свою шкуру; будь костел подальше — к дверям бы уже бегом подбежал! Совсем не заботится о сане; ходить ему надо медленно и степенно, как ксендзу и положено. Телохранитель последовал за ним, но внутрь не вошел, застыл у порога. Ну сейчас ждем начала — и можно начинать отсчет. Время тянулось нестерпимо медленно, будто секундная стрелка цеплялась за деления циферблата. Быстрей же ты!

Agnus Dei, miserere mei,

Agnus Dei, miserere mei,

Qui tollis

Peccata mundi,

Dona nobis pacem Dei.[16]

Ну, с Богом — я приоткрыл дверь машины, машинально поправляя пистолет, который висел на боку, прикрытый полой рубашки, и вылез наружу. Кобуру пришлось сильно переделать, чтобы приспособить ее для ношения оружия с глушителем. Вышло что-то похожее на открытую спортивную кобуру. Как только я ступил на землю, неприятное чувство, которое не отпускало со вчерашнего вечера, исчезло; однако меня словно в вакуум погрузили, звуки стали глухими и растянутыми. Быстрый взгляд вокруг — вроде пусто. Только одна старушка, прижимая к груди древний ридикюль, торопливо семенит к костелу — видно, проспала, бедняжка. Ничего, самое интересное еще впереди, так что, можно сказать, не опоздала. По телу прошла небольшая дрожь, возвращая к действительности. Привыкайте, господин Айдаров, привыкайте. Несколько раз глубоко вздохнул, бросил взгляд на часы — время! Неторопливо закрыл машину и направился к костелу. Время пошло на минуты, нет, даже на секунды; каждый сделанный шаг отдавался в голове гулким эхо.

— У вас сигареты не найдется? — раздался голос у меня за спиной, отчего я чуть не дернулся в сторону. Ведь внимательно смотрел — никого за спиной не было! Уже почти повернулся к человеку, так некстати появившемуся на пустынной улице, когда мне в бок уперлось что-то твердое и холодное.

— Не дури, Айдаров, будь умницей, — сказал чей-то голос, — подумай сам — к чему лишняя кровь? Пойдем, посидим в машине, побеседуем мирно, как и положено в приличном обществе.

— Ты кто? — по спине пробегает неприятный холодок.

— Не переживай, убивать тебя никто не собирается. Идем, зачем привлекать ненужное внимание?

Делать нечего — голой спиной на пистолет не прыгнешь. Если бы он крепко упирал ствол в спину, тогда еще можно рискнуть, а так — нет, не получится. Ничего не поделаешь, пришлось вернуться.

— Садись, только зеркальце заднего вида опусти, незачем меня разглядывать, — сказал незнакомец. — Как там у русских говорят: посидим, покалякаем?

У русских, говоришь… Тембр голоса у него низковат, с модуляциями — женщинам такие голоса нравятся. И акцент певучий, сто процентов не прибалтийский. И не гортанный, значит, не с югов. Не француз, это точно. Ирландец, что ли?

— Интересно, куда ты собрался с этой пукалкой? Или охрану тоже собрался убивать?

— De gustibus non disputandum.[17]

— Разве что — усмехнулся он. — Время, надо заметить, тоже неверно рассчитал, забыл про святое причастие?

— По мне — в самый раз.

Надоела мне эта игра в вопросы и ответы. Кто это? Нежить? Нет, не похоже; перстень на руке холодный, значит — не они. Полиция? Неужели Казимерас навел? Тоже нет, не тот он человек; не хотел бы помогать — сразу бы отказался. Да и менты разговоры разговаривать не будут, ласты за спину завернут — и все. Авгур? Но зачем ему меня останавливать? Думай, Айдаров, думай!

— Слишком много знаешь. Кто ты?

— Не задавай ненужных вопросов, Александр. Перстень, отца Станислова у тебя?

— Да. Хочешь забрать?

— Мне он без надобности, да и тебе тоже. Положи на приборную доску, пусть лежит. Вижу, у тебя и подзорная труба имеется. Хорошо видно?

— Не жалуюсь, — я покосился на бинокль, который последнее время возил в машине.

— Ну тогда бери и наблюдай, скоро все закончится.

— Что именно? Пристрелишь меня и уйдешь?

— Стрелять мне незачем, — спокойно повторил мой визави, — я уже говорил. Если не будешь делать резких движений, спокойно разойдемся. Ты сам по себе, мы сами по себе…