Охотник на ведьм - [17]

У небольшой ветеринарной клиники, которая расположилась неподалеку от района Амаляй, было многолюдно. Машины выстроились вдоль дороги, словно второе кольцо ограждения. Вроде цивильно; раньше мне здесь бывать не приходилось, повода не было. У входа очереди нет, но через окно приемной вижу несколько человек в обнимку с мохнатыми питомцами разных пород и размеров. На двери кабинета висела вполне понятная надпись, запрещающая входить к доктору без приглашения. Подождем, вечер длинный. Рядом со мной несколько человек, с собаками, но все притихшие — ни тебе склок, ни тебе лая. Знает зверье, куда их привезли, наверняка не в первый раз к «дохтору». Только один щенок немецкой овчарки никак не реагировал на окружающих его соседей, а просто завалился на спину, выставив пузатое брюхо, и пытался крохотными зубами уничтожить поводок, который держала его хозяйка, ярко накрашенная девица с какой-то собачьей «блохой» на руках.

— На прививки привезли? — поинтересовался я. — Красивый щенок.

— Да нет, усыпить.

— Простите? — мне показалось, ослышался.

— Усыпить, — она улыбнулась улыбкой, которую захотелось смазать с ее накрашенной морды. Не знаю, как — может быть, хорошей оплеухой? — Муж притащил с очередной гулянки щенка, а зачем он нам нужен, и так две вот такие собачки дома, — она засюсюкала, складывая пухлые губы бантиком, и поднесла к своему лицу украшенного розовой лентой той-терьера, сидящего на руках. — Выбросить, знаешь, немного жаль, вот и решили усыпить или продать в лечебницу.

— А дать объявление не пробовали? Купил бы кто нибудь.

— Так мы и пришли продать, вдруг купят на опыты?

— На что? — процедил я и почувствовал, как начинают болеть скулы — стиснул зубы так, что ножом не разжать. — На опыты?

— Тебе чего надо, парень? — сбоку на меня надвинулся какой-то мужик. По возрасту, похоже, муж этой фифочки.

Я медленно перевел на него взгляд; еще немного, и меня захлестнет черная волна злобы на этих нелюдей, «познавших цену» жизни. Ну давай, рискни что-нибудь сказать хозяйским тоном человека, добившегося в жизни всего. И не таких самоуверенных качков приходилось усмирять. Рискнешь взгляд выдержать или не сможешь?! Ну же, чего тушуешься, слабак? Нет, не выдержал, глаза забегали…

— Ты, это… — его голос сломался, теряясь на фоне огромного тела, — если купить хочешь, так бери, щенок хороший, из питомника. Хорошему человеку не жалко.

— Сколько?

— Так думаю, ща глянем прейскурант, скока там собаку усыпить стоит, а потом уже и поторгуемся, — он попытался сделать движение, чтобы хлопнуть по плечу, но словно натолкнулся на стену, и рука замерла, обвисла колодой. Я перевел взгляд на стену, где в рамочке висел небольшой лист с перечнем услуг и цен и пробежал глазами по строчкам, — да, так и есть, усыпить — сто литов. А щенок уже уселся у ног этой муклы и смотрел на нас, словно понимая, что сейчас решается его жизнь. Не переживай, не останешься! Наклоняюсь и снимаю с него ошейник. Малой совсем, от него еще мамкиным молоком пахнет, месяца два с половиной, не больше… Беру на руки и, вытянув из кармана небольшую пачку денег, отделяю две бумажки по пятьдесят литов.

— Ну вот, видишь, и договорились, — с облегчением подает голос мужик, протягивая руку.

— Конечно, — киваю я и, смяв банкноты в небольшой комок, бросаю деньги на пол…

В наступившей тишине смотрю ему в глаза и спокойно жду, что взорвется. Матом, угрозами. Нет, не рискнул. Правильно, не стоит этого сейчас делать — тебе же дороже выйдет, на лекарствах разоришься. В наступившей тишине открываю дверь и выхожу на улицу, унося теплый пушистый комок, уткнувшийся холодным носом в мою руку…

Щенок немного повозился, а потом решил помочь мне с вождением, перебраться ко мне на колени. Нет, братец, сиди-ка ты здесь — беру его под грудь и перекладываю на заднее сиденье. Еще мне не хватало, с тобой в аварию влипнуть. Что за времена пошли — за сорок баксов люди готовы продать душу. А тебя — я бросаю взгляд на щенка — пожалуй, назовем Баксом. Чтобы не забыть про этих Иуд, продавших друга за сорок современных сребреников.

Кстати, если забежать немного наперед, то надо заметить, что, несмотря на классическую неприязнь котов и собак, Тишка с Баксом отлично поладили. По крайней мере, через несколько дней они уже спали вместе, честно поделив подстилку пополам. Глядя на этих мохнатых малышей, сыто сопящих во сне, и правда начинаю верить в то, что мир — это не что иное, как Чистилище, наполненное разномастной нечистью.

Через несколько дней я стоял во дворе костела, который находился в полсотне верст от Каунаса, и мне навстречу, спешил, плотный служитель церкви. Невысок ростом, но очень широк в плечах. Эдакий кубик, — как ни поставь, габариты не изменятся.

— Добрый день, отче.

— И правда добрый, слава Иисусу Христу — глаза, укрытые за толстыми линзами очков, доброжелательно разглядывали «фотолюбителя, изучающего родной край». Да, именно так, меня охарактеризовал отец Станисловас в рекомендательном письме, которое было адресовано его коллеге, ксендзу Казимеру. Этот святой отец заботился о прихожанах в небольшом городке, уютно расположенном на берегу Немана. В письме также было написано, что ваш покорный слуга «в свободное от работы время бродит с фотоаппаратом, запечатлевая старинные усадьбы и хутора». В общем, занимается богоугодным делом — пытается сохранить в памяти потомков шедевры деревянного зодчества. За неимением оных в пределах видимости годятся и каменные, главное, чтобы «пыль веков успела осесть на стрехах этих зданий».