Охотник на ведьм - [138]
Базиль немного помолчал и вытер пот, выступивший на лбу.
— Извини, Алекс, история Британской шлюхи для меня — больное место.
— Какой шлюхи? — не понял я.
— Империи, мать ее так! — сжал зубы Базиль.
Мы немного помолчали. Я поднялся и, открыв кухонный шкаф, достал бутылку коньяку. Налил в два бокала — себе на донышке, мне все-таки еще за руль садиться, а ему половину. О`Фаррел не глядя, засадил бокал залпом и подвинул его мне.
— Еще!
Ничего не скажешь — это по-нашему. Вот что значит — с русским человеком пообщался! Повторив, Базиль закурил и продолжил.
— Ладно, вернемся к нежити. Охотник следовал за этим офицером повсюду. Был в Турции, Египте, Судане, Южной Африке и на Кипре. И везде он пытался его уничтожить. Не получалось. Несколько раз охотник был сам близок к гибели и спасся исключительно благодаря чуду. Эта нечисть первой в мире придумала тактику выжженной земли, и именно она ввела в строй концентрационные лагеря для мирного населения. Повторю, не для военнопленных, а для мирных людей! Для женщин и детей. Для стариков. Один из его современников про него писал следующее: «человек, у которого есть тот же порок, что и у большинства египетских офицеров — страсть к содомии». Эта тварь даже женщинами не интересовался, — он скривил губы, — обычный педик. При этом он считался тонким ценителем прекрасного, любил китайский фарфор и экзотические растения. Еще! — Базиль придвинул мне пустую рюмку.
Выпив, он оглянулся.
— Закусить есть чем-нибудь? А то я могу опьянеть.
— Сейчас что-нибудь найду, — я встал и открыл холодильник. Лимон, красная икра. Подойдет. Чему удивляться — я видел, что у них по пятницам в барах творится. Ей-Богу, в России пьют и меньше, и культурнее.
— Налей и себе, — попросил Базиль. — Можешь не пить, но налей. Cheers![35]
Я плеснул на донышко и посмотрел на часы. Протрезветь после рассказа он точно не успеет; ладно, съезжу один, пусть спит. В памяти вспыл старый фильм «Осенний марафон» с бессмертным: «— Я алкач? — Алкач, алкач».
— И вот наступило это время, — О`Фаррел посмотрел на меня хмельным взглядом, — когда охотнику повезло. В начале июня 1916 года этой нежити надо было отправиться в Россию. Он, кстати, жутко боялся воды. Говорят, гадалка нагадала, что утонет. Налей! — выпив еще бокал, Базиль закусил лимоном, поморщился и продолжил. — И вот около половины восьмого крейсер «Хэмпшир» достиг траверза мыса Броф-оф-Бирсей. В этот момент, — Базиль поднял растопыренные пальцы рук вверх, — бух! Раздалось два взрыва, и все. Корабль быстро затонул, из почти семисот человек спаслись только двенадцать. А тело этой нежити так и не нашли. Конечно — ведь за секунду до взрыва один из офицеров, с которым он мирно беседовал на мостике, всадил ему кинжал в бок. Не простой — с лезвием, покрытым серебром. Позже говорили, что к этому причастны немцы, даже знаменитую Мату Хари вспомнили. Но нет, это был обычный охотник за нежитью, посвятивший этой охоте всю жизнь. Будь она проклята.
— Как звали эту нечисть?
— Гораций Герберт Китченер. Граф Китченер.
— Охотник погиб?
— Да, — сказал О`Фаррел.
— И стал вечным? — спросил я.
— Да, — кивнул Базиль. — Сам посуди — ведь он посвятил этой травле всю свою жизнь. У него не было времени, чтобы искать предназначенную ему нежить, ведь он охотился на чужую. Он был другом моего наставника, который помогал осуществить эту операцию. Извини, Алекс, за эту историю, но я хочу, чтобы ты понял. Нежить, она может быть в любом обличии. Один поступок в жизни, когда ты даешь слабину — и все, ты можешь сломать не только свою жизнь, но и погубить миллионы других. Такой грех поднять никому не под силу. Ладно, мы едем в Вильнюс?
— Ну куда тебе ехать в таком состоянии, Базиль? — улыбнулся я. — Наталью испугаешь. Спи уж, один съезжу.
— Нет. Я поеду, — возразил Базиль. — Не могу оставить тебя на произвол этих тварей! Я сейчас, минутку, — он тяжело поднялся из-за стола и, покачиваясь, ушел в ванную. Он так и не появился. Когда я уже собрался уезжать, то, заглянув в его комнату, увидел его, лежащего поперек кровати. Вот алкаш, — я покачал головой. Накрыл его шерстяным пледом и поставил рядом чашку сладкого чая. Пригодится, когда очнется.
Через полчаса я уже выезжал в Вильнюсский аэропорт, причем немного не рассчитал по времени. Когда сильно ждешь, всегда хочется сорваться пораньше. Так и получилось, что в Вильнюсе я был на два часа раньше. Да, каюсь, немного ошибся. Ну хорошо, не ошибся, а торопился. Цветы купил еще в Каунасе, так что впереди была безрадостная перспектива просидеть два часа в зале ожидания и бегать каждые полчаса на перекур. Сидеть где-нибудь в баре тоже не хотелось, и я начал думать, чем себя занять. Думать было нечего; идея, куда потратить это время, у меня была. Мне не давала покоя одна вещь. Да, тот самый центр Европы и эти пять точек вокруг него.
Пятьдесят километров в оба конца и полчаса на месте. За час с лишним должен успеть. Кивнув своим мыслям, я развернул машину и направился в сторону Молетай. Дорогу хорошо расчистили, доехал быстро. Даже скорость не превышал. В моей ситуации нарушать правила дорожного движения вообще не рекомендуется. Поставив машину на площадку, я взял фонарик и, дойдя по дорожке до края поля, огляделся. Смотрителей этого памятника поблизости не наблюдалось. Да и чего им здесь делать в такое время? Половина девятого вечера — дома уже все сидят, телевизор смотрят. Я посмотрел на ботинки и вздохнул. Да, не подумал заранее, ноги точно промочу. Ладно, где наша не пропадала! Бросил окурок в ближайшую урну, покрытую пушистой шапкой снега, и пошел по направлению к оврагу. Пройдя около ста метров, подошел к березам. Чуть дальше, метрах в пятнадцати, если верить плану ученого, находился настоящий центр Европы, которым в последнее время интересуются все, кому не лень. Снег на склонах был неглубокий, чуть выше щиколотки, но рыхлый. Видно совсем недавно выпал. Хоть с этим мне повезло.
