Охотник - [55]

Реальность представляется им холодной и жестокой. Что ж добро пожаловать в сказку, но вместо прекрасных нимф и бабочек все тот же грязный бетонный мегаполис.

Я мысленно потянулся к ее разуму, аура неохотно сжалась и тут же выстрелила длинными острыми иголками страха, напоминая испуганную рыбу-шар. Лавандовые и фиолетовые цвета сменились серым цветом ужаса местами переходящим в непроницаемо черный. Настя боялась за свою жизнь. Кончики иголок горели оранжевым — беспокойство за других, близких ей людей. Немного зная Настю, я предположил, что она беспокоится за своих родных. Только такой человечек, как она, в такой ситуации мог думать еще о ком-то другом. Я пригляделся — аура не пульсировала, значит, Настя спит. Это упрощает задачу.

– Настя, — тихонько позвал я, — твои родные в безопасности. Я помогу тебе, — продолжал шептать я, представляя, что ласково поглаживаю ее по голове. Острые иглы немного сгладились, отупляющий и застилающий разум животный ужас ушел, оставляя место простому страху. Я не мог убрать его полностью, чтобы правильно оценивать обстановку и адекватно реагировать, она должна его чувствовать. Полное отсутствие страха может привести к непоправимым последствиям. Продолжая мысленно поглаживать ее, я прислушался. Через мгновенье я скорее ощутил, чем услышал ее ровное дыхание. Настя успокоилась. — Я люблю тебя, — признался я, прежде чем разорвал связь.

Я закрыл дрожащими ладонями глаза и устало откинулся в кресло. С трудом оторвав руки от лица, я вытер, покрывшийся испариной лоб. Как неожиданно эта девочка стала для меня центром вселенной. Я вспомнил Хельгу, а ведь я не любил ее так! Или это было простое человеческое чувство, не приправленное сверхъестественным восприятием, не сдобренное, окружившими нас опасностями. Я не боялся потерять ее. А теперь моя история могла закончиться, даже не начавшись. Я попробовал представить наше совместное будущее.

«Зеркало судьбы», — услужливо подсказала чужая память. Собрав остатки сил, я представил большое зеркало, в тяжелой золоченой раме, подёрнутое легкой дымкой.

«Ты можешь задать только один вопрос и получить на него ответ, — сказал ясный хрустальный голос. Я почему-то сразу понял, что это говорит зеркало. — Подумай, как следует, прежде чем использовать единственную возможность», — посоветовало оно.

– Покажи мне Настю после нашей операции, — не раздумывая выпалил я.

– Не совсем правильный вопрос, ты не увидишь всего, что тебе необходимо знать.

Я вижу отчаяние и неуверенность в твоих мыслях, но слова прозвучали — смотри!

Дымка сгустилась и потемнела, скрутилась спиралью и бешено вращаясь, исчезала в невидимой воронке. На мгновенье проступил нечеткий женский силуэт и тут же пропал. Помехи, как на телевизионном экране, заполонили зеркало. Я разочарованно поморщился и отвернулся.

– Это все? — Спросил пустоту я.

«Смотри»! — в голове зашипел голос Авроры.

Я поспешно повернулся и уставился на экран. Телевизионный снег прекратил застилать зеркало, нечеткий женский силуэт медленно обретал ясность. Настя сидела на полу в моей гостиной, прижав колени к груди, ее колотила крупная дрожь. Невидящим взглядом она смотрела в пустоту, а потом внезапно посмотрела прямо мне в глаза и осипшим голосом спросила:

– Зачем ты это сделал? — Я уставился на экран, не понимая, что она имеет ввиду, и могу ли я ответить.

– Главное, что ты жива, значит, нам удалось спасти тебя. Теперь я всегда буду рядом, — с трудом выдавил я. Настя посмотрела на меня огромными полными слез глазами, и связь прервалась. Клочки тумана заполонили экран, и зеркало, на прощанье, отразив меня сидящим в кресле, растаяло без следа.

Я попробовал обдумать увиденное, но радость от того, что Настя жива, не дала сосредоточиться. Впервые за последние дни я облегченно вздохнул и спокойно заснул.

Глава 11

Меня разбудил звонок дверь. Глаза открывать не хотелось, и я продолжал сидеть в неудобной позе, с досадой отмечая, как затекла шея и спина. Негромкие голоса и шуршание пакетов дали понять, что оборотни опять заказали еду. Внезапно проснувшийся поистине волчий голод, заставил меня открыть глаза и со скрипом подняться с насиженного места. Чувствуя себя железным дровосеком и скрипя всеми конечностями, я, попеременно охая и ахая, а также непечатным словом поминая всех известных мне мракобесов, вышел из кабинета, и, следуя за аппетитными ароматами, направился на кухню.

– Ну, наконец-то, — проворчала Инара, — я уже хотела идти будить тебя. Времени уже практически не осталось. — Видя мое недоумение, она пояснила, — скоро рассвет.

Я выглянул в окно. Серая предрассветная мгла, клочьями повисла на деревьях, облепила соседние дома, не желая выпускать их из своих призрачных лап. По дороге натужно гудя, проехала поливальная машина. Дворник, опираясь на старую потрепанную метлу и неприкрыто зевая, вовсю костерил водителя водовозки, залившего водой кучу мусора. Начинался обычный день для обычных людей.

Я отошел от окна и, стараясь не мешать сел за стол. Эдвард разбирал содержимое пакетов, Инара, скрестив руки на груди, облокотилась на холодильник и давала медведю указания, что куда раскладывать.