Охотничья луна - [34]

— Доброе утро, мисс Грант, — сказала Фиона.

— Доброе утро, — ответила я. — Рада наконец с вами познакомиться, Фиона.

— И Юджини, — сказала мисс Хетерингтон.

Я тревожно вздрогнула. Она была так похожа на него: очень темные волосы и большие живые карие глаза. Ее смуглая кожа обладала чистотой юности, удлиненным лицом она напоминала мне молодого пони с характером. В ней было что-то непокорное, проявлявшееся в темных волосах, в распахнутых глазах и твердом подбородке. Она могла бы скорее быть его дочерью, чем племянницей.

— Здравствуйте, Юджини, — сказала я.

— Здравствуйте, мисс Грант.

Обе девушки были одеты в черное. Светлым волосам Фионы это шло. Юджини требовались яркие цвета.

— Они к нам присоединяются с опозданием, — сказала Дейзи, — из-за печальных событий в Холле.

— О да, — сказала я, глядя на обеих девушек. — Сожалею.

— Нет необходимости сожалеть, мисс Грант, — сказала Юджини. — Это было то, что называется избавлением.

— Смерть всегда печальна, — сказала я. Дейзи нахмурилась. Ей не нравилось, когда беседа отклонялась от общепринятого русла.

— Что ж, мои дорогие, — сказала она, — вы можете идти в свою комнату. В этом семестре небольшое изменение. Вы будете жить вместе.

— Вместе! — воскликнула Юджини. — В прошлом семестре я жила с Шарлоттой Маккей.

— Да, я знаю. В этом семестре вы будете с Фионой.

— Я не хочу жить с Фионой, мисс Хетерингтон.

— Ну, ну, моя дорогая, это не слишком вежливо, не так ли?

Фиона выглядела несколько растерянно, но Юджини продолжала:

— О, пожалуйста, мисс Хетерингтон. Мы с Шарлоттой понимаем друг друга.

— Это уже устроено, дорогая, — прохладно сказала Дейзи, но в ее глазах появился блеск, который Юджини должна была заметить.

Однако Юджини была бесстрашна и не побоялась высказаться:

— Ну, это же не закон мидян и персов , верно?

Дейзи улыбнулась очень холодно.

— Вижу, моя дорогая, что вы слушали уроки мисс Паркер. Она будет довольна. Однако в этом семестре вы поселитесь со своей сестрой. Теперь идите к себе, а мисс Грант останется здесь, мне нужно ей кое-что сказать.

Девушки ушли. Я подумала: так и нужно обращаться с Юджини. Победа Дейзи.

Когда дверь за девушками закрылась, Дейзи подняла брови.

— С Юджини всегда сложности, — сказала она. — Фиона такая хорошая девушка. Вам придется быть твердой с Юджини и Шарлоттой Маккей, У вас вчера были сложности?

— Немного. Шарлотта была несколько груба.

— Как и все Маккей. Титул носят лишь два поколения. Семья так по-настоящему и не привыкла к дворянству и должна напоминать об этом людям на каждом шагу. Я думала, уж теперь им пора бы привыкнуть. Что случилось?

— Это была та же проблема пребывания в комнате с Юджини Веррингер.

— Это две зачинщицы. В прошлом семестре они жили в одной комнате. Мадмуазель была совершенно не способна поддерживать порядок. Именно поэтому я переместила ее из этой секции.

— И дали ее мне… начинающей!

— Я решила, что после вашей подготовки в Шаффенбрюккене вы сможете с этим справиться, Корделия.

— Это большая ответственность.

— Конечно. Я уверена, что вы будете знать, как справиться с этими непослушными девочками. Мадмуазель была безнадежна. У нее всегда так с дисциплиной. Ее классы часто в полном беспорядке, но она — хорошенькое создание и мила, так что девушки ее действительно любят. Они никогда не позволили бы смутьянкам зайти с ней слишком далеко. Вам придется управлять Юджини и Шарлоттой твердой рукой. Дайте им понять, что вы полностью владеете ситуацией, и вы их подчините. В сущности они как животные. Вы знаете, как их дрессировать. К сожалению, Юджини — Веррингер, а как вам известно, все здесь принадлежит Веррингерам. С этим, да еще с титулом отца Шарлотты у нас на руках две упрямые смутьянки. Но вы с ними справитесь. Будьте тверды и не давайте им захватить власть.

— Вы позволяете мне предпринять то, что я сочту нужным?

— Да. Сделайте то, что сделали бы в Шаффенбрюккене.

— Не помню, чтобы подобная ситуация возникала в Шаффенбрюккене. Девушки там не слишком переживали из-за титулов или поместий. Большинство из них были из семей, которые владели таковыми в течение многих поколений, так что знатность и богатство были делом обычным.

Дейзи слегка передернуло, и она пробормотала:

— Конечно. Конечно. Поступайте, как сочтете нужным.

— Очень хорошо. Я буду тверда и потребую дисциплины.

— Прекрасно, — сказала Дейзи.

В учительской комнате, где сотрудники собирались перед обедом (во время семестра трапеза называлась ужином) меня встретили приветливо и охотно объясняли, как что делается.

В соответствии с намерением Дейзи не допустить, чтобы мы забывали, что находимся в Аббатстве, учительскую следовало называть согревательной, о чем мне сообщила Эйлин.

— Если желаете, вы можете именовать ее калефакториумом. Любой из терминов годится. Это помещение, которое монахи использовали, когда хотели немного согреться. Бедняги, должно быть, они были почти совсем заморожены. Под этой комнатой проходили дымоходы, поэтому она была теплее других… отсюда и название. Можете представить, как они все сюда спешили, когда выдавалась свободная минутка, чтобы расслабиться, точно так же, как и мы. Видите, в этом история повторяется.