Охотничья луна - [114]

— Весь день, — сказал Джон. Мы пересекли площадь.

— Что ж, — сказал он. — Мы не совсем впустую пришли.

Все было так, как сказала хозяйка дома. Мы постучали, и нам велели войти.

Миссис Клинт лежала в постели, очень бодрая старушка в белом чепце, из-под которого выбивались седые волосы; на руках, похожих на птичьи лапы, были шерстяные митенки.

— Я думала, это моя дочь, которая пришла с бульоном на обед, — сказала она. — Кто вы?

— Мы должны извиниться за то, что побеспокоили вас, — сказал Джон. — Но дама из большого дома через площадь сказала, что вы, может быть, сможете нам помочь.

— Это миссис Карстерс из Лондона. Они нездешние. Чего вы от меня хотите? Подайте стул молодой леди, а вы можете взять вон тот камышовый. Учтите, он немного слабоват. В этом году старина Боб не приходил с ремонтом. Не знаю… нынешний народ. Бывало, он приходил точно, как часы. Он чинил стулья и точил ножницы. Когда-то на него можно было положиться. Чего же вы ищете?

— Марка Чессингема или Эдварда Комптона.

— Марк как-его-там… Такого нет. А если вы ищете Эдварда Комптона, вам нужно на кладбище.

— Возможно, у нас неверное имя, — сказал Джон. — Мужчина, которого мы ищем, высок и светловолос. У него легкий акцент… Возможно, немецкий. Очень слабый… почти незаметный.

— О да, — возбужденно подхватила я. — Я помню это. Значит, вы тоже заметили.

Миссис Клинт почесала голову сквозь чепец.

— Двадцать лет или больше, как весь дом сгорел. Дети… Это был удар для деревни. Теперь немногие помнят… только мы, старики.

Она помолчала.

— Говорите, небольшой акцент, и жил он здесь… Я только раз слышала о немецком акценте. У моего сына Джимми ухо улавливало такие вещи. Он был строителем и уезжал со своим хозяином за границу на какую-то большую работу. Когда вернулся, он говорил, что у Даулингов немецкий акцент. Мать немкой была, понимаете. От Даулинга было мало проку. В то время работал в большом доме. Выпивка была… его погибелью. Так и не нашел работы после того, как поместья не стало.

— У кого был немецкий акцент? — спросил Джон.

— У нее. Ну, она не очень-то по-английски говорила. Не всегда можно было понять, что она пытается сказать. Мой Джимми говаривал, бывало, что у нее так и должно быть. Но молодые, которые родились здесь… воспитывались здесь… казалось бы у них акцента не должно быть, между тем…

— И как их звали, вы сказали?

— Даулинг.

— Могли бы мы их видеть?

— Если знаете, куда они уехали, то могли бы.

Она хрипло хихикнула.

— Что вас остановит, так это то, что вы не знаете, где они. Они уехали… все. Были мальчик и девочка… оба очень красивые. Некоторые говорили, что они уехали в Германию. Старый Даулинг к тому времени помер. Она тоже. Он перебрал больше обычного и однажды ночью свалился с лестницы. Несколько месяцев пролежал, а потом скончался. Это много лет назад было. А эти всегда вместе были… брат с сестрой. Их можно назвать преданной семьей.

— Вы очень нам помогли, миссис Клинт.

— Неужто помогла? Я рада.

— Большое спасибо, а теперь нам нужно идти дальше. Доброго вам дня.

— Хорошо поработалось этим утром, — сказал Джон, когда мы вышли на площадь.

— Так вы считаете, что мы что-то нашли?

— Даулинги были наполовину немцами, и хотя муж Лидии никогда не утверждал, что он немец, у меня впечатление, что так оно должно быть.

Это было интересно проведенное время, и мне приятно было с Джоном, как и раньше; в Суффолке мы обнаружили очень немного, и даже не знали, важно ли это; тайна оставалась такой же глубокой, как и раньше; но по крайней мере я знала, что мой Незнакомец ушел от меня к Лидии и постоянно спрашивала себя, почему же он сначала пришел ко мне, назвался фальшивым именем и почему это было имя давно умершего человека?

То, что он ушел прямо к Лидии и исчез для меня, даже не сказав, что уходит, обескураживало и как-то даже тревожило.

Несомненно, все это было таинственно, и у меня все еще оставалось грызущее ощущение, что он мог не быть человеческим существом, что он был каким-то проклятым духом, может быть привидением того мальчика — или мужчины, — жизнь которого была преждевременно оборвана и который теперь лежит на кладбище в Кростоне. Причудливые мысли, но ведь и вся история была причудливой.

Дейзи приветствовала мое возвращение и намекнула — всего лишь с легчайшим оттенком упрека — что меня недоставало. В конце концов это был отдых в середине семестра, и если выдавалась возможность уехать, это можно было сделать.

— У Юджини был еще один приступ, — сказала она. — Шарлотта пришла и разбудила меня.

— Это довольно тревожно, — сказала я. — Надеюсь, она не заболевает чем-нибудь.

— Это было то же самое… тошнота и головокружение. Ей было хуже, чем в прошлый раз. Я вызвала доктора взглянуть на нее.

— Что он сказал?

— Именно то, что я думала. Она съела что-то ей не подходящее.

— Но это случается уже во второй раз.

— Возможно, у нее есть какая-то внутренняя слабость. Может быть, она не может что-то переваривать.

— Снова была рыба?

— Нет. Как ни странно, было тушеное мясо. У всех остальных все было в порядке. Я сама тоже ела. Оно было очень вкусным.

— Вы не думаете, что она может нервничать? Как вы считаете, это может иметь подобное действие?