Охотничий азарт вместо богословия - [2]

Восточные патриархи XIX века, на которых ссылается о. Петр, не являются святыми отцами. Их богословский кругозор во многом являлся “латинским”. В их посланиях есть точные суждения и аргументы. Но есть и то, что определено духом их времени7. И если я вижу: мнение отцов не совпадает с мнением патриархов, — я предпочитаю быть с отцами. Сравним: “Христиане неисправные вне Церкви святой находятся. Таковые ложные христиане не суть сынове Церкви. Тот христианин, который грех творит, с Богом общения иметь не может, ни внутри Церкви святой быть. Все беззаконники и в гордости, и пышности мира сего живущие вне Церкви имеются, хотя и в храмы ходят, и молятся, и Таин причащаются” (Святитель Тихон Задонский). Иное — у восточных патриархов: “Если бы верные, но согрешившие, не были членами Церкви, то не подлежали бы ее суду”. Сам аргумент показывает, откуда взят тот тезис, который он призван подтвердить: это разговор на языке властности и “юридизма”, то есть на вполне “католическом” языке…

Теперь следует обратиться к тому, как и в чем обвиняют меня мои критики, сами, как видим, не всегда твердые в правомыслии.

В. Швырков пишет: “О. Андрей свое “богословское” трактование Ветхого и Нового Заветов старается доказать многочисленными ссылками на печатные труды богословов, с которыми он согласен. Это в корне неверный подход. Делать правильные выводы можно только на основе априорных истин, как учил нас Иисус Христос, на основе общецерковного предания церковных догматов и правил, а не частных богословских мнений”.

Во-первых, не помню, чтобы Иисус Христос “учил нас делать выводы только на основе априорных истин”. Во-вторых, в православной традиции как раз не советуется исходить из того, что называется в философии (а в православном богословии такого термина нет) “априорными истинами”. Априорным называется такое знание, которое не рождается в опыте, которое порождается исключительно рассудком и не может быть подтверждено или опровергнуто опытом. Церковное же богословие рекомендует исходить из духовного опыта, то есть строить свои суждения не a priori, но a posteriori. Так что, “профессор, не говорите “красиво”! В-третьих, в статье самого В. Швыркова нет ни одной ссылки не только на богословов, но и на отцов. В-четвертых, я специально посмотрел ту свою статью, которую критикует американский профессор (каких наук?), пишущий для “РВ”. В тех местах моей статьи, где речь заходит об изъяснении Писания, я не цитирую ни одного богослова. Все цитаты взяты из отцов: святителей Иринея Лионского и Игнатия (Брянчанинова), новомученика архиепископа Илариона (Троицкого).

Итак, пусть мой оппонент наберется мужества и вступит в спор не со мной, а с упомянутыми отцами. Пусть прямо скажет: “Кураев заблуждается вместе со святителями Иринеем и Игнатием, владыкой Иларионом”…

То же самое касается и реплики, перепечатанной “РВ” из журнала “Ревнитель православного благочестия”(Барнаул, 1998. № 4). По вопросу о границах Церкви я говорю, что у разных Отцов были разные мнения. Мой анонимный на этот раз критик передергивает и пишет: “Любопытно, что сам о. диакон сознает то, что святые отцы учили иначе”.

Но в подтверждение своего предположения о том, что — пусть умаленная, придушенная, но все же — благодать пробивает себе дорогу в еретических сообществах, я привожу слова святителей Филарета Московского, Феофана Затворника и архиепископа Иннокентия Херсонского. Эти имена и соответствующие места из их творений мною были приведены. К ним можно добавить и суждения святителя Луки Симферопольского (на которого за это повышает голос тот же номер “Ревнителя”), а также иеромонаха Серафима (Роуза), который в конце своей жизни немало терпел от тех, кого он называл “сверхправильными”, — в частности, за отказ перекрещивать тех, кто был крещен вне Православия8. Но “Ревнитель” делает вид, что ведет полемику лишь со мной, не замечая, что в подтверждение своего взгляда я привожу суждения отцов.

А “РВ”, перепечатав обвинение, выдвинутое в мой адрес “Ревнителем”, поставил себя в ситуацию, ставшую уже просто нелепой. Нелепость ее в том, что священник Петр Андриевский в полемике со мной апеллирует к Посланию восточных патриархов как к высшему авторитету. Но именно тот мой тезис, на который столь резко и неумно отреагировал “Ревнитель”, совпадает с позицией Послания: “Мы почитаем крайне ложным и нечистым то учение, будто бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство Таинства <крещения>. Ибо еретики, которых принимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко Вселенской Церкви, получили крещение совершенное, хотя имели веру несовершенную”9. Как видим, восточные патриархи считают, что благодать может таинственно присутствовать и действовать в еретических сообществах, преподавая “кривоверам” “крещение совершенное” (которое, конечно же, никак не тождественно возможности спасения, если человек так и останется во внеправославной христианской общине и тем самым ограничит свое возрастание в благодати лишь благодатью крещальной).

Все эти несуразицы в мыслях моих оппонентов, публикуемых “РВ”, происходят по причине, о которой мне пришлось говорить еще в прошлом ответе (“ненависть лишает разума”). “РВ” предоставляет место людям, которые духовно нездоровы. Ведь если человек ищет в другом лишь грехи и недостатки и, услышав имя этого “другого”, сразу начинает перебирать поводы для его осуждения — это признак духовной болезни. Установка на выискивание грехов в других людях сама является нездоровой. Ну а уж если завелась в голове установка “изобличить ересь”, — то при так поставленной задаче можно объявить еретиком любого проповедника, в том числе и святого отца! Перетолковав в худшую сторону, “не заметив” при этом контекста, уточнений, оттенков и цели речи, можно объявить еретиком любого, кого критик решил противопоставить собственному пониманию Православия. Пример именно такого пристрастного богословия и являет священник Петр Андриевский.