Охотница за удачей - [7]

— Я вижу, вам так же хочется говорить о нем, как мне о «Медузе».

Грустно усмехнувшись, она заметила:

— Значит, как всегда, о погоде. Область высокого давления перемещается в наш регион. Видимость отличная, ветер южный до десяти узлов.

— Отвяжись! Вот что вы сейчас сказали.

— Ого, да вы сообразительный.

В его глазах мелькнул гнев.

— Вам здорово удается задеть меня за живое, Оливия Шелл.

— Готова спорить на ставку за ночное дежурство, что вы привыкли иметь дело с женщинами, которые из кожи вон лезут, чтобы вам понравиться, и поэтому торопятся согласиться с каждым вашим словом.

— И берут у меня деньги при каждом удобном случае.

Снова этот циничный тон.

— Как драматично, чуть не утопить себя только для того, чтобы познакомиться с особой, которая не позволяет зайти дальше девяти долларов пятидесяти центов за порцию устриц.

— Вы не посчитали стоимость коки.

Оливия расхохоталась.

— И чаевые, — добавила она сквозь смех. — Что случилось? — спросила она, заметив, как изменилось выражение его лица.

— Вы чертовски красивая, когда смеетесь, — грубовато сказал он.

Щеки ее вспыхнули, и на секунду повисло молчание, которое, казалось, тянулось целую вечность, пока Оливия соображала, что ответить. Потом она живо заговорила:

— Давайте так, Мэтью, вы рассказываете мне об Исландии, а я вам расскажу о Лабрадоре. О благодарности, отцах, любовниках и деньгах вспоминать не будем. Договорились?

— Почему вы не замужем?

— Потому что не хочу выходить замуж! О, спасибо, Кристи, выглядит на все сто, ты и о лимончике не забыла, — лихорадочно болтала Оливия.

— Может, еще что-нибудь принести? — спросила Кристи, с интересом поглядывая на возбужденную Оливию.

— Все отлично, спасибо, — сказал Мэтью таким тоном, что Кристи как ветром сдуло. — А тот морской капитан… он ваш любовник, верно?

— Афранио? Мы с ним друзья, Мэтью, и только.

— Дружба между мужчиной и женщиной невозможна.

— Не согласна!

— То есть вы хотите сказать, что не ложились в его постель? Или мне следует сказать, в его койку?

— Я достаточно ясно выразила свою мысль, — отчеканила Оливия и яростно вонзила вилку в мясо.

— Не надо вымещать злость на еде, Оливия. Скажите просто: «Пошел вон!»

— Вначале я поем. У меня впереди длинная смена или вы уже забыли?

— Друг, — повторил он с непонятной интонацией.

— Именно это я и сказала. По-вашему, в это трудно поверить? Почему?

— О, это длинная история, а я не из тех, кто рассказывает о таких вещах. Итак, почему бы нам действительно не поговорить об Исландии? Мы пробыли там всего три дня… мне хватило их, чтобы схватить воспаление легких. Но мы успели со Стэном прокатиться к вулкану Гекла.

Он рассказывал, а Оливия ела и думала только о том, чтобы успокоиться и согнать с лица этот отвратительный румянец. Правда, Мэтью оказался занимательным рассказчиком, и она, постепенно оправившись от смущения, стала задавать вопросы, а потом сама поделилась впечатлениями о своем плавании вдоль побережья Лабрадора и о других приключениях.

Кристи принесла им по куску пирога с яблочной начинкой и кофе.

Наклонясь к нему, Оливия смеялась над тем, что рассказывал Мэтью, когда вдруг он заметил:

— Думаю, вон тот мужчина хочет поговорить с вами.

Оливия подняла голову, и в ту же секунду ее улыбка исчезла, словно ее и не было.

— Энди… — растерянно произнесла она.

Доктор Энди Мэннинг возглавлял клинику в Хиброне. Симпатичный трудяга, по уши влюбленный в нее. Она никак не поощряла его и удивлялась, почему не может ответить ему взаимностью. Он всегда был с ней чуток и нежен, и его не волновало, есть у нее деньги или нет. Но ее никогда не тянуло к нему физически. Близости хотел он, не она.

— Энди, познакомься, это Мэтью Бертрам. Помнишь, я тебе рассказывала о поступившем сигнале бедствия на прошлой неделе? Это была яхта Мэтью.

— Здравствуйте, — поздоровался Энди без особой теплоты.

— Присаживайтесь, как насчет кофе? — любезно предложил Мэтью.

Кристи заметно оживилась, глаза ее горели, словно перед ней разыгрывалась одна из мыльных опер, столь любимых ею.

— Какой пирог вам принести с кофе, док?

— Спасибо, Кристи, только кофе. — Энди переключил внимание на Оливию. — С ужином в субботу все остается по-прежнему? Кажется, в шесть тридцать?

При всей своей деликатности он явно демонстрировал свои права на нее. Почему бы ей не полюбить его? Он только и мечтает о том, чтобы надеть ей на палец обручальное кольцо. И отец был бы счастлив. Вышла бы замуж и осталась в Хиброне до конца своих дней, а где еще безопасней, чем здесь?

— В шесть тридцать или в семь, — ответила Оливия и тут же принялась рассказывать Мэтью о клинике. Ей не хотелось, чтобы он узнал о прощальном ужине, который она устраивает.

Кристи принесла кофе за рекордно короткий срок. Светлые кудряшки ее дрожали.

— Оливия, обещай, что обязательно заглянешь к нам перед отъездом в Филадельфию. Я дам тебе с собой твой любимый пирог.

— Вы уезжаете? — спросил Мэтью.

— Сегодня у нее последнее дежурство, — ответил Энди с хмурым видом.

— Вы не сказали мне об этом.

— А разве я должна вам все рассказывать? — отрезала Оливия. Она посмотрела на часы. — Кстати о дежурстве, через пять минут я должна выйти.