Вероятно, Анджело когда-то любил эту женщину и потерял ее, а может, даже был отвергнут? Но не спрашивать же об этом Бригитту, которая была бы только рада чем-нибудь унизить соперницу.
Флора посмотрела через комнату, где Анджело стоял около еще одной великолепной блондинки в красном шелковом платье, облегающие высокую грудь и стройные бедра, и чему-то смеялся. Острая боль пронзила Флору. От ее собственной когда-то изящной фигуры не осталось и следа. Что могло вызвать их смех? Невинная шутка? Флирт? Или они уже были любовниками, наслаждающимися коротким моментом общения на публике? То, что она не имела ни малейшего представления о личной жизни Анджело, только подчеркивало глубину пропасти между ними. Впрочем, Флора сама ее же и создала.
Анджело подошел к ней через несколько минут.
— У тебя усталый вид, — заметил он, предлагая ей руку.
«Солги! — захотелось Флоре крикнуть ему. — Скажи, что я выгляжу желанной, или красивой, или какой угодно, но только не усталой, даже если бы это была откровенная ложь!»
Но Флора проглотила уже готовые вырваться слова и оперлась на его руку. Анджело вел ее по лестнице так осторожно, словно она была дряхлой и смертельной больной старушкой. Неожиданно она возненавидела свою беременность. Как бы ей хотелось быть маленькой блондинкой с высокой грудью и точеной талией!
«Господи, какой нужно быть идиоткой, чтобы в голову лезли такие мысли», — тут же виновато подумала Флора. И все же она всем сердцем желала хоть малейшего знака одобрения от Анджело.
Добравшись до дома, Флора сразу отправилась в постель, отказавшись от ужина с Анджело.
«Только себе сделала хуже», — с горечью подумала она, залезая под одеяло.
Несмотря на усталость и плохое самочувствие, ей удалось поспать лишь пару часов. Она проснулась от ощущения, будто кто-то гоняет у нее в животе футбольный мяч. Несколько минут Флора лежала, положив ладонь на живот, ощущая прилив неизъяснимой нежности. Вскоре она почувствовала голод и попыталась не обращать на него внимания, но потерпела поражение. Ее сознание наполнилось аппетитными образами…
Полежав еще пару минут, Флора вылезла из-под одеяла и потянулась за халатом.
На кухне кот Манго тут же проснулся и, высоко подняв хвост, обошел вокруг ее ног. Просторная кухня в старинном городском доме была теплым и уютным местом: здесь находились большая печь, облицованная синей глазированной плиткой, массивный буфет с голубой посудой, на крючках висела начищенная до блеска медная утварь. В углу напротив стола антикварные часы в корпусе из орехового дерева медленно отстукивали время.
— Dios mio… Мне показалось, кто-то забрался в дом…
Флора обернулась. В дверях стоял Анджело. Сонно тявкнул Скиппер, вылезая из своей корзины. Флора ревниво покосилась на него. Недавно она сделала открытие: Скиппер оказался мужской собакой. Теперь он часто лежал у двери, поджидая, когда вернется с работы хозяин, встречая его приход громким радостным лаем. Каким образом Анджело удалось побороть стойкое недоверие этого маленького упрямца, заменив его на столь же стойкую преданность? Флора этого просто не представляла. Анджело не делал ничего особенного, разве что иногда мог небрежно потрепать песика по голове.
Анджело был еще полностью одет, хотя уже снял пиджак и галстук и переменил брюки на джинсы, заправив в них белую рубашку.
Флора покраснела. Встав с постели, она даже не пробежалась щеткой по волосам, должно быть, на голове у нее сейчас воронье гнездо.
Хм… ладно…
Она кивнула на салат и ломтики хлеба, из которых собиралась сделать себе сэндвич.
— Мне стоило все же поужинать, — призналась она.
— Не буду ворчать: «Ну я же тебе говорил», — сказал Анджело, присаживаясь на край деревянного стола.
— А ты сам хочешь есть?
— Спасибо, я уже поел. У меня просто осталась кое-какая работа…
— Иногда эта малышня так брыкается, что не дает спать, — сказала Флора, опускаясь в плетеное кресло Терезы, чтобы съесть свой сэндвич. — Ну и еще я подумала…
— Что?
Флора отложила сэндвич:
— Я подумала: пора рассказать тебе о том деле.
Анджело нахмурился, в его взгляде появилась настороженность. Это сразу заставило Флору перейти в наступление.
— Ты, конечно, можешь мне не поверить — это дело твое, — бросила она с вызовом.
— Разумеется, мне бы хотелось услышать и твою версию, — кивнул Анджело.
Наконец напряжение отпустило Флору. Она начала рассказывать о хорошо оплачиваемой работе, которую ей удалось получить, победив на конкурсе в последние недели в университете перед вручением диплома.
— Но почему ты сразу не подала на него жалобу? — удивился Анджело.
— Сначала я думала, что преувеличиваю. Я считала, что многие женщины чувствуют себя немного неловко в мужском коллективе и не следует из-за этого поднимать шум. Я пыталась освоиться на новом месте и не хотела, чтобы мне приклеили ярлык трудного работника. Когда приставания Хэншелла стали более откровенными, я начала беспокоиться, как моя жалоба отразится на мне, на моей карьере. К тому же Хэншелла как работника очень высоко ценили в нашей компании.
Анджело нахмурился:
— Об этом ты не должна была беспокоиться…
— Не надо мне рассказывать, как это должно быть в идеале. Я говорю, как это бывает в действительности. Многие, с кем я училась, не смогли найти вообще никакой работы. Я знала — мне выпал редкий шанс, и не хотела все испортить.
