Охота за золотом Путина - [53]

«А потом?»

«Потом научились — покупали офшорку, скажем на английском острове Мэн или в Панаме и открывали счет на ее имя, например, в том же солидном лондонском «Барклае» (Barclay’s Bank). И этот остров Мэн, и княжество Лихтенштейн, и Люксембург, и Монако живут только за счет офшоров. Там для всех желающих специально регистрируют фирмы задолго до их покупки. Создается таким образом впечатление, что фирмы существует давно и утвердилась в деловом мире. Наши деловики поначалу именно на остров Мэн и попадали со своими деньгами. Потом уже география стала расширяться — Кипр, Сейшельские острова, Каймановы острова, эмираты, остров Науру… Да мало ли этих экзотических островов во всемирном налоговом раю! Заметь, что все более-менее крупные банки мира имеют свои филиалы в офшорных юрисдикциях. Офшорка через такие банки может десять раз осужденного вора и мошенника сделать респектабельным бизнесменом.

Как? Очень просто. Он свою уголовную физиономию спрячет за вывеской офшорки, которая была зарегистрирована еще до его рождения. На рынке и в банковских реквизитах она будет фигурировать под тем именем, которое ей дали юристы на Кипре или на Сейшелах. Но российские олигархи в основном предпочитают работать в Англии или Лихтенштейне. А все потому, что тамошний офшор позволяет полностью скрывать сведения об истинных владельцах денежных средств на счетах офшорки. Подлинному владельцу денег на таком счету еще легче замаскироваться через офшорный траст. В Лихтенштейне это, кстати, был основной бизнес, пока его не угробили немцы с американцами. Как эта система работала? Активы переводились в офшорную компанию, контроль над компанией передавался офшорному «трасту по защите активов», а отмывальщик через попечителя назначал себя управляющим. В доверенности же на управление трастом указывается, что доверитель или на юридическом языке индоссант имеет право выкупить активы по номинальной цене. С помощью такого траста бенефициар — владелец активов получал непосредственный доступ к своим денежным средствам без необходимости указывать собственника и отчитываться перед кем бы то ни было за расходование средств. Законы подобных правовых систем позволяли составлять документы таким образом, что личности как доверителя, так и бенефициара оставались в тайне. А еще проще делали в Лихтенштейне и Сан-Марино — там просто выдавали владельцу счета на десяток-другой лимонов специальный безымянный вексель. Кто с ним пришел и предъявил его в банке, тот и получит деньги со счета, который на векселе будет указан. И все шито-крыто, никакой проверки паспортов и видов на жительство».

«Ну, допустим, отмыл наш бизнесмен свои деньги, или деньги воровского общака через какой-нибудь траст. Что с ними дальше делать?»

«Лучше всего — вложиться в какое-то дело, пустить бабло в оборот, — ответил Груздов. — Тут как-то в Минфине опубликовали список ведущих инвесторов в нашу экономику. И что ж ты думаешь? Оказалось, что на первом месте стоит Кипр. А почему? Да потому что в 90-года туда ринулось все наше жулье, да и просто начинающие дельцы, так как там легче было получить вид на жительство, даже гражданство, если вкладываешь деньги в кипрские банки, либо на счета своей офшорки на Кипре. Она может своего истинного владельца нанять в качестве, например, консультанта. Он сам себе устанавливает такую зарплату, какую захочет. А дальше все просто. Он может учредить в России предприятие, которое будет выставлять офшорной компании, то есть самому себе, счета. И он же их якобы и оплачивает. Как хочет. В России чиновные воры чаще всего закупают через такие фирмы все, что угодно, на нужды своего учреждения или государственного предприятия. На этой схеме наваривали бешеные бабки. К примеру, министерство покупает «мерседесы» для своего руководства. Раньше договаривались напрямую с продавцом — ты выставляешь мне завышенный счет, я его оплачиваю, а навар делим пополам. Но на этом на Западе попалась не одна фирма. Тогда стали делать по-другому — через офшорки прокручивали ту же самую схему и теперь уже с западными фирмами не делились. А еще более выгодно — получать кредиты для своего предприятия в России от своей же офшорки. Наши налоговики в этой ситуации ничего доказать не могли, потому что имя бенефициара тщательно скрывалось и поэтому владельцы офшоров были недосягаемы для наши следаков и налоговиков. Да и потом, сколько стоят наши стражи закона?!»

«Ну а Корпорация? — спросил Андрей. — Она тоже использовала такие методы?»

«Конечно, и мы пользовались всеми этими схемами, когда нужно было найти крышу в какой-нибудь стране или положить деньги в банк так, чтобы никто не нашел их владельца. Мне самому не раз приходилось этим заниматься. Мы пользовались тем, что законы подобных правовых систем позволяли составлять документы таким образом, что личности как доверителя, так и бенефициара оставались в тайне. В 2005 году нам поставили задачу легализовать пять миллиардов долларов, которые формально принадлежали одному из наших коллег, но были добыты с нашей помощью, а поэтому принадлежали Корпорации. Тогда от имени нашего офшорного траста, зарегистрированного в Лихтенштейне мы внесли депозит в размере пяти миллиардов долларов США в один денежный погребок в Швейцарии на счет, которым распоряжался наш траст, и получили от него вексель, по которому мы могли снять деньги или ценные бумаги с этого счета в любое время. Затем траст перевел эти пять миллиардов одному нашему банку с поручением приобрести на эту сумму казначейские билеты ФРС США и разместить их на депозите этого швейцарскому банка. Что и было сделано. Так то теперь с этого депозита реальный собственник этих средств, имя которого написано на обратной стороне векселя, может снять эти казначейские билеты в любое время».