Охота за слоновой костью - [37]

— Только что зашел в офис, — ответил Исаак. — Мы вернулись десять минут назад. У меня один раненый. Нужно отправить его в больницу.

— Была драчка?

— Да, была. Ты верно, Дэнни, сказал — большая банда, плохие парни. — Пленных взяли, Исаак? — нетерпеливо спросил Дэниэл. — Если захватили хотя бы парочку, все отлично.

* * *

Исаак Мтветве стоял у руля двадцатифутового катера; катер в ночи шел вниз по течению.

Его лесничие сидели на палубе ниже планширя, кутаясь в куртки из козьей шкуры: на воде было холодно. Ветер раздувал речной туман.

Мотор катера время от времени чихал. Дважды Исааку приходилось ложиться в дрейф, прежде чем мотор оживал. Двигатель отчаянно нуждался в ремонте, а валюты на запасные части вечно не хватало. Но вот мотор снова заработал, и Исаак опять направил нос катера вниз по течению.

Над темными деревьями на берегу Замбези висел толстый лунный серп. Его света хватало, чтобы Исаак вел катер самым полным ходом. Хотя он прекрасно знал каждый поворот и каждый участок течения вплоть до Тете и границы с Мозамбиком, мели и каменные выступы даже ему не позволяли плыть в полной темноте. Лунный свет превращал полосы речного тумана в радужную жемчужную пыль и придавал открытой воде блеск полированного обсидиана. Мотор шумел приглушенно, шли они быстро, так что появиться должны внезапно. Мимо гиппопотамов, пасущихся у берега, они проплывали прежде, чем чудовищные животные обнаруживали их присутствие.

В панике бегемоты бросались по крутым, скользким берегам в воду и в фонтанах брызг уходили на глубину. Стаи диких уток, сидевших в заводях на спокойной воде, вели себя бдительнее.

Приближение катера вспугивало их и, поднявшись в воздух, они силуэтом рисовались на фоне луны.

Исаак точно знал, куда направляется. В свое время он воевал на стороне борцов за независимость и много раз пересекал эту реку, нападая на фермы белых и силы безопасности незаконного режима Яна Смита. Он знал все уловки браконьеров. Кое-кто из этих браконьеров прежде был его товарищем по оружию, но теперь они его новые враги. Он ненавидел их не меньше, чем когда-то «скаутов Селуса»[6] или родезийскую легкую пехоту.

На участке между Чирунду и прудами Маны ширина Замбези составляет почти полмили. Чтобы пересечь могучий зеленый поток, грабителям нужны лодки. И они добывают их так же, как когда-то партизаны, — отбирают у местных рыбаков.

Странствующие рыбаки Замбези строят по ее берегам свои многочисленные деревни. Это деревни непостоянные: их жизнью управляют разливы Замбези. Когда река затопляет берега и заливает обширные равнины, люди вынуждены переселяться на более высокие места.

К тому же люди следуют за косяками тиляпии, тигровой рыбы и колючей зубатки — это их основной источник питания, поэтому каждые несколько месяцев они бросают примитивные хижины со стойками для копчения и кострами под ними и уходят, оставляя брошенное имущество гнить.

Одной из обязанностей Исаака было следить за этими перемещениями рыбаков, потому что их деятельность чрезвычайно сильно сказывалась на экологии реки. Он почуял в воздухе дым и зловоние гниющей рыбы и сбросил скорость. Катер медленно приближался к северному берегу. Если браконьеры пришли из Замбии, именно здесь они будут возвращаться.

Запах рыбы усилился, и по реке, смешиваясь с туманом, поплыли клочья дыма. На излучине берега показались четыре ветхие хижины с тростниковыми крышами, рядом с ними, вытянутые из воды, лежали четыре длинных каноэ.

Исаак направил катер к берегу и выпрыгнул, оставив одного из лесничих на берегу держать трос. На порог хижины выбралась старуха. На ней была только набедренная повязка из шкуры антилопы, пустые груди свешивались мешками.

— Я вижу тебя, старая матушка, — уважительно поздоровался Исаак. Он всегда старался поддерживать хорошие отношения с речными жителями.

— И я тебя вижу, сын мой, — ответила старуха; она засмеялась, и Исаак ощутил острый запах конопли. Люди племени батонка разминают коноплю, превращая ее в пасту, добавляют свежий коровий помет, скатывают шарики, высушивают на солнце и курят, закладывая в глиняные трубки с тростниковыми мундштуками.

Правительство выдает им на это специальное разрешение, чтобы поддержать традицию. Особенно распространена такая привычка среди старух племени.

— Все ли ваши мужчины в хижинах? — негромко спросил Исаак. — Все ли каноэ на берегу?

Прежде чем ответить, старуха высморкалась. Большим пальцем она зажала одну ноздрю, а из другой в огонь вылетел комок слизи. Остатки слизи с верхней губы она вытерла ладонью.

— Все мои сыновья и их жены спят в хижинах, и их дети с ними, — захихикала она.

— А ты не видела незнакомых людей с ружьями, которые хотели бы, чтобы вы переправили их на другой берег?

Женщина отрицательно покачала головой и почесалась.

— Мы не видели чужаков.

— Я тебя уважаю, старая матушка, — традиционно сказал Исаак и вложил в сморщенную руку пакетик сахару. — Оставайся с миром.

Он побежал к катеру. Как только он вскочил на борт, лесничий бросил трос и тоже сел в катер. Исаак включил двигатель.

Следующая деревня находилась в трех милях ниже по течению. Исаак снова сошел на берег. Он знал старосту этой деревни и нашел его сидящим в одиночестве у дымного костра, на котором сушили рыбу и который отгонял тучи жужжащих москитов.