Охота за слоновой костью - [146]

Пирри слушал их. Не понимая английских слов, он поворачивал голову то к одному, то к другому и при этом сосал табак. Одет он был только в набедренную повязку из коры, за плечом лук, на поясе мачете в деревянных ножнах. Неожиданно он прервал обсуждение его персоны.

— Кто этот вазунгу? — спросил он на суахили, показывая на Чэнгуна заросшим подбородком.

— Это знаменитый вождь, и он очень богат, — заверил его Четти Синг, и Пирри прошел по поляне на мускулистых ногах со вздутыми икрами и с любопытством посмотрел на Чэнгуна.

— У него кожа желтая, как будто он болен малярией, а глаза мамбы, — беззлобно заявил он.

Чэнгун достаточно понимал суахили, чтобы ощетиниться.

— Может, он и узнал алчность, но не знает уважения.

— Таковы бамбути, — попытался утихомирить его Четти Синг. — Они как дети — говорят все, что приходит в голову.

— Спроси его о слоне, — приказал Чэнгун, и Четти Синг сменил тон и чарующе улыбнулся Пирри.

— Я пришел спросить тебя о слоне, — сказал он. Пирри почесал в паху, взял в руку большую часть его содержимого и принялся задумчиво раскачивать.

— Да, слон, — сказал он неопределенно. — Что я знаю о слоне?

— Ты самый великий охотник из всех бамбути, — напомнил Четти Синг. — Ничто не движется в лесу, но Пирри обо всем знает.

— Это правда, — согласился Пирри и принялся задумчиво разглядывать Чэнгуна. — Мне нравится браслет на запястье этого богатого вазунгу, — сказал он наконец. — Прежде чем мы поговорим о слоне, пусть сделает мне подарок.

— Он хочет ваши часы, — сказал Четти Синг Чэнгуну.

— Я понял! — рявкнул Чэнгун. — Он нахал! Зачем дикарю золотой «ролекс»?

— Вероятно, продаст шоферу грузовика за сотую часть стоимости, — ответил Четти Синг, наслаждаясь гневом и раздражением Чэнгуна.

— Скажите ему, что я не поддамся шантажу. Я не отдам ему часы, — решительно сказал Чэнгун. Четти Синг пожал плечами.

— Я передам, — ответил он, — но это означает, что подарка вашему уважаемому отцу не будет.

Чэнгун помедлил, потом снял с руки золотой браслет и протянул пигмею.

Пирри заурчал от удовольствия и стал поворачивать браслет, так что маленькие бриллианты на циферблате заблестели.

— Красиво, — довольно засмеялся он. — Так красиво, что я вдруг вспомнил о слоне в лесу.

— Расскажи о слоне, — попросил Четти Синг.

— В лесу возле Гондолы тридцать самок и детенышей, — сказал Пирри. — И два самца с длинными белыми зубами.

— Насколько длинными? — спросил Четти Синг, и Чэнгун, который следил за разговором, выжидательно наклонился вперед.

— Один слон больше другого. Зуб у него такой, — сказал Пирри, снял с плеча лук, поднял его над головой и встал на цыпочки. — Вот такой от острия до губы, не считая той части, что в голове, — повторил он, — дотуда, куда я могу дотянуться концом лука.

— Толстый? — на ломаном суахили спросил Чэнгун голосом, хриплым от жадности. Пирри повернулся к нему и своими изящными, детскими руками полуобхватил себя за талию.

— Такой толстый, — сказал он. — Большой слон, — недоверчиво сказал Четти Синг, и Пирри ощетинился.

— Самый большой слон, какого я видел. Это говорю я, Пирри, и это правда.

— Убей этого слона и принеси мне его зубы, — тихо сказал Четти Синг, но Пирри покачал головой.

— Этот слон больше не в Гондоле. Когда машины из желтого железа пришли в лес, он убежал от дыма и шума. Он ушел в священное место, где никому нельзя охотиться. Запрещено Матерью и Отцом. Я не могу убить там слона.

— Я тебе много заплачу за зуб этого слона, — прошептал Четти Синг, искушая, но Пирри решительно покачал головой.

— Предложите ему тысячу долларов, — по-английски сказал Чэнгун, но Четти Синг поморщился.

— Предоставьте это мне, — предостерег он. — Незачем нетерпением портить торговлю. — Он снова повернулся к Пирри и сказал на суахили: — Я дам тебе десять свертков материи, которую любят женщины, и пятьдесят горстей стеклянных бус. Этого хватит, чтобы тысяча девственниц раздвинули перед тобой бедра.

Пирри покачал головой.

— Это священное место, — повторил он. — Мать и Отец рассердятся, если я буду охотиться там.

— Вдобавок к ткани и бусам я дам тебе двадцать железных топоров и десять ножей с лезвием длиной с твою руку.

Пирри заюлил всем телом, как щенок.

— Племя возненавидит меня и выгонит.

— Я дам тебе двадцать бутылок джина, — сказал Четти Синг. — И столько табаку, сколько ты сможешь поднять.

Пирри лихорадочно погладил живот и закатил глаза.

— Столько табаку, сколько я смогу унести! — Голос его звучал хрипло. — Нет, нельзя. Они призовут Молимо. Отец и Мать меня проклянут.

— И дам тебе сто серебряных долларов Марии Терезии.

Четти Синг сунул руку в карман своей куртки для буша и достал несколько серебряных монет. Подбросил их одной рукой, заставив звенеть и сверкать на солнце.

Пирри долго, жадно смотрел на них. Потом резко крикнул, подпрыгнул в воздухе и достал мачете.

Четти Синг и Чэнгун в тревоге отступили, ожидая нападения, но Пирри развернулся и, держа мачете высоко над головой, бросился к стене растительности и обрушил свистящий удар на первый же куст. Вопя от гнева и терзаний, он рубил лесную поросль.

Листья и прутья летели в стороны, ветви разрубались на части. Под натиском ударов Пирри во все стороны разлетались куски коры и белой древесины.