Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР - [32]

«Мои размышления, — отмечает Гроссманн, — сводились к тому, кто должен будет определять, какие источники являются важными, а какие нет». Скорее всего, думал Гроссманн, представления на этот счет у западногерманских контрразведчиков и восточногерманских разведчиков различные. А потому, размышлял он далее, во-первых, они потребуют назвать всех, чтобы определить самые важные источники. Во-вторых, предполагал Гроссманн, если Ведомству по охране конституции протянуть пальчик, то контрразведчики отхватят всю руку. Иначе они не были бы представителями спецслужб и, в-третьих, вряд ли «мы назовем какие-либо имена, если предварительно не получим гарантии их неприкосновенности. В любом другом случае это была бы измена и поэтому для нас недопустимо». Как отмечает Гроссманн в своих воспоминаниях, все основные переговоры Дистель и Вернебах вели с полковником Берндом Фишером, который руководил во внешней разведке разработкой госаппарата ФРГ. Позднее Фишер играл активную роль в издании марксистского левого политического журнала Rot Fuchs («Красный лис»), в котором он размещал свои статьи. Другим автором журнала был Берндт Трёгель, в прошлом подполковник внешней разведки МГБ ГДР, отвечавший за разработку спецслужб Западной Германии, и зять Вольфа. Понятно, что он оказался под особым давлением западногерманских спецслужб. Но ни Фишер, ни Трёгель не предали своих сотрудников из числа неофициальных сотрудников своей службы.

Последние встречи представителей спецслужб уже объединенной Германии с теперь уже бывшим руководителем внешней разведки МГБ ГДР датируются 16 марта и 24 апреля 1993 года. В эти дни, по свидетельству Гроссманна, его посетил бывший руководитель Федеральной разведывательной службы Германии Хериберт Хелленбройх (ранее, до 1985 года, он являлся руководителем контрразведки ФРГ, а потом четыре недели возглавлял Федеральную разведывательную службу ФРГ, но вынужден был уйти в отставку после бегства в ГДР одного из высокопоставленных чиновников БНД — Ганса-Иоахима Тидге). В беседе 16 марта, как отмечает Гроссманн, разговор был с глазу на глаз, а во встрече 24 апреля принимал участие и Хорст Йеникке — бывший заместитель Гроссманна. Причиной визита было то, что немецким спецслужбам так и не удалось выяснить, кто из агентуры МГБ ГДР находился в ключевых позициях в политических партиях и министерствах ФРГ. За исключением предательства некоторых сотрудников внешней разведки МГБ ГДР, выдавших своих подопечных, основная масса агентуры не была раскрыта. Как пишет Гроссманн, «он, естественно, понимал, что наши источники продолжали находиться на ключевых позициях, будучи неизвестными для официальных представителей германских спецслужб, они могли быть жертвой шантажистов из других спецслужб»[40]. При этом Хелленбройх не исключал, что речь идет прежде всего о ЦРУ и о российских спецслужбах. На основании этого Хелленбройх требовал разоблачения этих агентов. Более того, в некоторой степени он уже шел навстречу прежним условиям, выдвинутым бывшим руководством внешней разведки МГБ ГДР, соглашаясь, что в данном случае должно быть найдено политическое, а не юридическое решение. В ходе первой встречи Гроссманн лишь повторил свои условия, которые, как известно, сводились к гарантиям от уголовного преследования агентуры МГБ ГДР независимо от того, были ли они до объединения Германии гражданами ГДР или ФРГ. Тот обещал обсудить этот вопрос с Берндтом Шмидбауэром, по поручению которого он и действовал. Сам Берндт Шмидбауэр на тот период времени был министром по особым поручениям в Ведомстве Федерального канцлера. В мае 1993 года Хелленбройх передал подготовленную Гроссманном и Йеникке бумагу с предложениями Шмидбауэру. В частности, в ней еще раз назывались причины, по которым они (как и большинство бывших сотрудников внешней разведки МГБ ГДР) отказывались раскрывать свои источники информации в учреждениях ФРГ. Среди них главным аргументом были моральные обязательства перед агентами и офицерский кодекс чести. В числе предложений, которые должны были бы власти Германии выполнить, прежде чем будут раскрыты эти источники, была гарантия от уголовного преследования агентуры внешней разведки МГБ ГДР, которая добровольно объявит о своей деятельности в пользу ГДР. Предлагалось также прекратить преследования бывших офицеров внешней разведки МГБ ГДР. Как известно, Ведомство Федерального канцлера отклонило эти предложения. Причиной могло быть то, что из-за предательства бывших сотрудников МГБ ГДР ряд агентов были арестованы или их разработка уже велась. Но главным было, видимо, то, что власти ФРГ уже знали, что картотека внешней разведки оказалась в руках американцев. И они надеялись ее рано или поздно получить.

Надо сказать, что кое-кому из числа агентов МГБ ГДР в чувствительных для ФРГ сферах деятельности действительно было предложено перейти под знамена КГБ. В этом плане представляет интерес история Курона. Именно в тот период, когда 13 января 1990 года решением Совета министров ГДР Служба национальной безопасности была ликвидирована и создание каких-либо иных органов безопасности, будь то контрразведка или разведка, запрещено. И все это время внешняя разведка МГБ ГДР продолжала функционировать и получала зашифрованные сообщения от своей агентуры в органах власти ФРГ. Ведь процесс ликвидации спецслужб в условиях все еще социалистической бюрократии затянулся до лета.