Охота за царской казной - [4]

— Юрий Матвеевич! — любезно обращаюсь к Полозкову. — Поясните же мне — сделайте такое одолжение — кто ваш клиент и с чем его едят, такого сердитого?

— Я запрещаю вам! — срывается снова на крик второй толстяк, гневно поворачиваясь к Полозкову.

Тот удивленно пожимает плечами:

— Вы что, не понимаете, что мы сейчас не в той ситуации?!

Упрямец снова его перебивает:

— Еще слово — и ты об этом пожалеешь! — угрожает он юристу.

— Мой шеф, — не обращая внимания на его вопли, объясняет мне Полозков. — Президент компании «Баверс». Очень влиятельная фигура в определенных кругах.

Плевать мне на его фигуру, тем более что таковой у президента компании не имеется.

— Я превращу тебя в дерьмо, ублюдок! — кричит на адвоката толстый и поворачивает свое пунцовое от ярости лицо ко мне: — А ты…

Не даю ему доорать… «Глок» чихает, как простуженный, и голова толстяка взрывается мокрыми брызгами в затылочной части. Жалко терять время на выслушивание оскорблений. У дальней стены гостиной от удара пули, пробившей голову толстяка насквозь, раскололся цветочный горшок, и какое-то пышное растение вместе с землей вываливается на яркий ковер. Гринпис меня бы растерзал. Козырев брезгливо морщится, глядя на обмякшее тело.

Внезапную кончину своего собеседника он принимает спокойно.

— Я предупреждал, — говорю тихо, но меня слышат. — Итак, один депутат выбыл из прений. Давайте продолжим. Подведем, что ли, некоторые итоги. — Юрист с громкими позывами своего желудка, зажав рукой рот, лезет под стол. Я ему не препятствую, пусть переболеет.

Сидим с Козыревым молча, наблюдая за тем, как Полозков облевывает ковер и все пространство возле круглого столика.

Наконец он, в изнеможении прикрыв глаза, достает платок и приводит себя в порядок.

Сочувствую, но А ЛЯ ГЕР, КОМ А ЛЯ ГЕР — на войне, как на войне, а война началась. Люди толстяка, которого я только что грохнул, вчера пытались грохнуть меня. Несколько часов назад киллеры Козырева имели также все виды на мое бренное тело. В общем, ребята всячески старались, чтобы древнее изречение «помни о смерти» крепко засело у меня в голове. Я об этом помню ежеминутно, поэтому и банкую в подобных случаях.

— Итак, господин Козырев, — обращаюсь к своему бывшему шефу, — теперь давайте послушаем вас…

Через полчаса мне становятся известными факты, о которых я и генерал могли только догадываться.

Не зная конкретных людей, замешанных в данном деле и остающихся пока в тени, тяжело представить весь механизм работающей машины. Отслеживать действия посредников по всем их незначительным ходам, как водится, дело слишком хлопотное и легко может загнать исследователя в тупик, если все поставлено более чем грамотно. Собственно, тупик уже был. За эти годы генерал несколько раз пытался, используя все возможные средства, внедрить людей в структуру тайной организации, одним из руководителей которой, но не самым крупным, является Валерий Константинович Козырев. Широта и размах организации действительно поражают воображение. Ее структура включает крупные российские и зарубежные фирмы, а также — пять ведущих банков страны. Руководят этим хозяйством всего шесть человек. Через их руки проходят невероятные суммы денег, изначально о происхождении которых можно предположить, что это деньги бывшей руководящей партии бывшего СССР. Курирует работу этих шестерых некий хрен из-за бугра, которого Козырев не знает. Украденные у русского народа деньги, естественно, уплывают за границу.

Самое интересное, что есть в этой структуре, как в воровском мире, «смотрящие», которые живут в теперешней России. Они не занимаются бизнесом и близко не подходят к каким-либо делам. Они только руководят, координируют.

Козырев рассказал мне все, о чем знал. Приходит черед исповедаться юристу. Он говорит долго и складно. Сдает мне всех, кого может. То есть всех, с кем имел дело.

Лишь через полтора часа я выключаю диктофон и закуриваю сигарету. «Глок» дважды чихает, и Козырев отправляется в мир иной.

Юрист открыл было рот, чтобы заорать, но передумал, увидев, как я засовываю пистолет спокойно за пояс. В его взгляде и ужас, и недоверие, и полнейшее желание подчиниться.

— Юрий Матвеевич! — обращаюсь к нему доверительно. — Насколько правдиво, по вашему мнению, звучало все сказанное здесь?

— Послушайте, — лепечет Полозков тяжело дыша, — не могли бы мы перейти в другую комнату?

Указываю ему на диван в другом конце гостиной.

На улице заметно светлеет. Пора мне убираться отсюда.

Полозков семенит к дивану.

— Все, что вы здесь слышали, абсолютно достоверно, — говорит он, падая на мягкое сиденье.

— Позвольте ваши документы, Юрий Матвеевич, — говорю ему подходя. Полозков поспешно вытаскивает из внутреннего кармана пиджака паспорт.

Пролистав документ, возвращаю его обратно.

— Вы сумеете объяснить дознавателю, что здесь произошло? — киваю на трупы в комнате.

Он косится в ту сторону:

— Не беспокойтесь, я знаю, что сказать, — заверяет меня юрист.

— Прекрасно. Тогда я сейчас вас покину, но учтите, связь с вами не теряется. Вы, Юрий Матвеевич, теперь работаете на меня и на нашу контору. Другими словами, вы — платный агент. Не волнуйтесь, при расчетах с вами мы будем учитывать ваши привычки, деньгами обижены не будете.