Охота. Я и военные преступники - [158]
— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы убедить Сербию сотрудничать. Нам нужно эффективное сотрудничество. Если переговоры войдут в завершающую фазу, а Младич все еще не будет арестован, мы не подпишем соглашение.
— Дайте мне два месяца, — сказала я, имея в виду два месяца после формирования нового сербского правительства.
— Я даю вам три месяца, — ответил Моратинос. — Через три месяца вы вернетесь, и будете умолять о поддержке.
К этому времени мы оба уже поднялись со своих мест.
На следующий день, 14 февраля, мне позвонили из Брюсселя и передали приглашение на обед во дворец Пале д'Эгмон с министром иностранных дел Бельгии, Карелом де Гухтом. После небольшой суматохи в аэропорту прибыла машина министра и доставила нас во дворец. За обедом подавали великолепные креветки и прекрасную вырезку в сопровождении изысканного шабли Premier Cru и десятилетнего бордо. Министр сообщил, что на встрече министров иностранных дел Евросоюза Нидерланды активно пытались не дать Испании, Италии, Австрии, Венгрии и Словении (эти страны он назвал «Габсбургами») убедить остальных в том, что переговоры с Сербией по стабилизации и ассоциации следует продолжить без выдвижения каких-либо условий. Благодаря усилиям Бельгии, Нидерландов и других стран в окончательном заявлении говорилось, что переговоры могут быть возобновлены только после того, как в Сербии будет сформировано новое правительство и страна продемонстрирует твердое намерение сотрудничать с трибуналом и осуществлять конкретные и эффективные действия. Первоначальная позиция была несколько смягчена — прежде ни о каких переговорах до полного сотрудничества и ареста обвиняемых и речи не шло. Но все же в ней сохранились определенные условия. «Большего мы сделать не могли, — сказал де Гухт. — Они были готовы принять Сербию вообще без условий… Но если мы забудем о Младиче, это окажет влияние на весь регион». Министр сказал, что позиция Бельгии по вопросу сотрудничества Сербии с трибуналом остается неизменной, даже если ее не поддержат остальные страны. Де Гухт сообщил, что направил письмо министру иностранных дел Германии, возглавлявшему встречи министров, с просьбой на следующей встрече заслушать мое выступление.
Из Брюсселя мы вылетели в Рим, где 15 февраля должны были встретиться с министром иностранных дел Италии Массимо д'Алема — еще одним сторонником безоговорочного возобновления переговоров с Сербией по стабилизации и ассоциации. На родине muro di gomma меня ожидал более теплый прием, чем в Испании. Я сразу же сказала итальянскому министру о своей благодарности за то, что он выделил время для встречи со мной. Мне было довольно трудно отыскать тех, кто находил для меня время:
— Боюсь, Евросоюз примет решение о возобновлении переговоров с Сербией без всяких условий: мы перестали получать какие-либо документы, и обвиняемых больше никто не арестовывает. Для ареста Младича мне нужен месяц после формирования правительства. Сейчас необходимо восстановить контакты. Моратинос согласился дать мне три месяца после формирования нового правительства.
— Но, — сказал д'Алема, — вы же знаете, что за исключением Бельгии и Нидерландов все остальные согласились возобновить переговоры при наличии прогресса. Мы не собираемся подрывать позиции трибунала. Нам нужны результаты. Задержка переговоров ни к чему не привела. Все взаимосвязано. Да еще и Косово… Не забывайте, Тадич считает нашу формулу лучшей. Помните, Джинджич дорого заплатил за готовность сотрудничать с трибуналом… Враждебность не способствует сотрудничеству а лишь разжигает националистические настроения. Это может дестабилизировать весь регион в целом… Мы находимся в очень сложном положении, но в основном наша позиция осталась неизменной. Ничего нельзя сделать до формирования нового правительства. Затем мы должны оценить степень его готовности к сотрудничеству и пересмотреть позицию Евросоюза. Нам не нужна публичная полемика. Она еще больше запутает ситуацию… Мы должны произвести оценку совместно: если у сербов возникнет ощущение, что прокурор отстранен от этого процесса, они полностью прекратят сотрудничать с вами. Никто в Европе не считает, что сербы не должны сотрудничать. Нам необходимо создать атмосферу уверенности. Я могу ошибаться, но только из самых лучших побуждений…
Мне не было понятно, как белградские власти смогут сотрудничать еще меньше.
— Статус Косово никак не связан с работой трибунала, — сказала я. — Я убеждена, что нам никогда не заполучить Караджича и Младича. Работа трибунала должна завершиться в 2010 году. Они тянут время. Им и так сделали подарок — «Партнерство ради мира». А вы хотите сделать еще один…
Я была возмущена.
— Только моя служба может определить, готово ли новое правительство к сотрудничеству. Такую оценку могу дать только я. Может быть, Тадич и готов работать со мной… Но вы должны дать мне достаточно времени для такой оценки. Если вы начнете переговоры, а Младич все еще останется на свободе, это в значительной мере осложнит работу обвинения в Хорватии и Боснии.
— Разумеется, — ответил д'Алема, — трибунал должен определить, являются ли действия нового правительства конкретными и эффективными.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга представляет собой культурологическое исследование женской груди. Автор анализирует причины сексуальной привлекательности груди в Европе, а также изучает роль этой части тела в социальной и культурной жизни на протяжении истории человечества, начиная с первобытности и заканчивая современностью. Такой широкий исторический охват позволяет Мэрилин Ялом выделить факторы, влияющие на отношение общества к женской груди, ее эстетические и социальные функции.Безусловным достоинством текста является научная ценность первого подобного исследования и неравнодушное отношение автора к проблеме.
«Трудности перевода», книга воспоминаний Виталия Ивановича Чуркина, издаётся впервые. Школа в Мневниках, МГИМО, посольство в Вашингтоне, Югославия, Бельгия, Канада, Арктика и, наконец, ООН — мы узнаём множество подробностей с позиции мэтра мировой дипломатии.Опыт работы переводчиком в начале карьеры, по словам автора, помогал ему всю жизнь. Молодой второй секретарь Посольства СССР удивил Америку, когда с достоинством противостоял Конгрессу США на слушаниях после аварии на Чернобыльской АЭС. Руководил пресс-службой МИД в переломный и трудный для нашей страны период.
Иван Александрович Серов (1905–1990) — монументальная фигура нашей новейшей истории, один из руководителей НКВД-МВД СССР в 1941–1953 гг., первый председатель КГБ СССР в 1954–1958 гг., начальник ГРУ ГШ в 1958–1963 гг., генерал армии, Герой Советского Союза, едва ли не самый могущественный и информированный человек своего времени. Волею судеб он оказался вовлечен в важнейшие события 1940-1960-х годов, в прямом смысле являясь одним из их творцов.Между тем современные историки рисуют портрет Серова преимущественно мрачными, негативными красками.