Охота - [25]

– Точно все хорошо? – Мишка смотрела на Веру с удивлением.

– Как будто я наркоманов никогда не видела. – Вера небрежно пожала плечами. – Спокойствие. Буду с ним сидеть, слюни вытирать, если нужно. Какой план?

Мишка вкратце обрисовала ситуацию.

– Сейчас я вызвоню дядю Сережу, и мы поедем на место встречи с убийцей. Думаю, его будет несложно срисовать. Сколько людей ходит по Питеру с топором? – Мишка похлопала Веру по животу. – Так что, если бы ты могла посидеть до этого времени с дилером, было бы здорово. Можешь?

Вера кивнула.

– Если он соберется уходить, следить за ним? – спросила она, опираясь о Мишкино плечо, чтобы не упасть. Все-таки кабинка плохо подходила для тайных бесед.

– Не надо, – подумав, сказала Мишка. – Мы его найдем, если что. Я не уверена, что ты готова заниматься слежкой.

Вера кивнула. Она и так уже чувствовала, что находится на пике своих детективных возможностей. Она сказала соседке, что видала в жизни наркоманов, и это была правда, но она никогда не видела наркотики в таком количестве и в такой близи. Обычно ей доставались накурившиеся или просто сильно пьяные друзья. Дилер по сравнению с ними жил в другом измерении.

– Ты как? – Голос с неба заставил Илью открыть глаза и посмотреть вверх. Там, далеко, где-то среди крыш, висело лицо клиентки. Илья ей улыбнулся, но тут глаза пришлось закрыть, потому что лицо не справлялось делать два дела одновременно.

Только разговаривая с этой девушкой, он понял, как напряженно чувствовал себя в последние дни. Привык жить в стрессе, и когда вдруг явился этот придурок и прям с порога, в смысле со стула, бросил: «Представляешь, видел твою татуировку тут у одного чувака дома. Ты с ним, что ли, знаком? Почему он меня, а не тебя расспрашивал?» – Илья весь сжался. Сразу понял, что придется просить отца и потом писать человеку с топором в «Колодец». Потому что братья изображения знака никогда не копировали и уж точно по домам не развешивали. Каждой двоице делали татуировки и выдавали два окропленных листка, которыми нужно было помечать святые места. И все – никаких рисунков, никаких новых татуировок или, не дай бог, фотографий.

Илья потом, когда наркоша ушел, весь вечер молился. И пока ждал ответа от отца, и пока следил за журналистом:

Господи, Отче, спаси и сохрани душу раба Твоего Ильи…

И потом, на следующий день, пока ждал новости про журналиста, и когда стал искать наркошу. И только теперь, сидя на солнце, на любимой скамейке всех местных курильщиков, Илья наконец ощутил, что отдыхает не только телом, но и душой. Оказывается, с женщиной не обязательно грешить, чтобы чувствовать теплоту. Клиентка сидела рядом, иногда что-то говорила. Пару раз помогала зажечь сигарету. Вела себя как настоящая сестра, в общем. Илья еще шире улыбнулся, пробормотал молитву, которую, кажется, пару лет уже не вспоминал:

Спасибо Тебе, Господи, Отец мой, и Иисус Христос, Сын Отца, и Святой Дух, перед которым склоняюсь, за благословение и за посланную радость, за расслабление…

…Убереги душу, дай мне, рабу Твоему Юлию, и жене моей Злате, и сыну нашему, Авксентию, и моей сестре Еве избежать этого мытарства. Отпусти в мир, даруй сладости мирской жизни. Дай мне спасение, ибо видишь Ты, что я от Твоего пути не отступаю и от власти Твоей не отрекаюсь и не отрекусь. И прости мне, Господи, мою молитву. В Твоей власти тело и душа мои. – Юлик еще раз, мягко, уперся лбом в доски и несколько секунд стоял на коленях так, в тишине. Молиться он ушел в мастерскую, потому что там по ночам братьям находиться запрещалось, а значит, можно было не опасаться, что кто-то подслушает молитву.

В воздухе висел едкий химический запах, и доски перед лицом были облезлые – сюда часто капала кислота со стола. Но Юлик знал, что Бог не там, где чисто, а там, где брат склоняется перед Богом в молитве.

Окон в мастерской не было, а щели между досками в двойных стенах были проложены утеплителем, но Юлик понимал, что должно уже светать. Телефон показал без пяти восемь. Пора было идти за Златой – она должна была сама забрать из детских комнат Аксю и Еву и ждать Юлика в лесу, около грузовика. Все-таки не решился, стал читать молитву дальше, повторяясь:

Господи, я от Твоего пути не отрекаюсь и хочу идти по нему, в браке и воспитывая детей так, как Ты воспитываешь меня. Я их наставлю так, как Ты наставляешь меня, – за сестрой буду как за родной дочерью ухаживать, сына воином сделаю, и он будет чтить Тебя так же, как чту я, раб Твой Юлий, и жена моя, раба Твоя Злата. Убереги, Господи, душу и тело мои, дай уйти в мир без препятствий, дай путь собственный проложить…

– Налево, – сказала Мишка, – там я видела удобное место.

Они с дядей обошли кофейню, осмотрели все возможные позиции, с которых убийца мог приблизиться к входу. До времени запланированного «убийства» оставалось больше часа, но Мишка уже нервничала. Во-первых, было неизвестно, как быстро убийца приедет на место, а во-вторых, хотелось подробно обсудить план слежки с дядей.

К кофейне дядя Сережа приехал не один. За ним, нервно оглядываясь, шел молодой полицейский, которого Мишка видела на обыске у Журналиста.