Охота - [8]

Там, на этом импровизированном бастионе, отчаянно оборонялись офицеры дриксов. Хотя у меня были сильные сомнения по этому поводу. Не похожи были эти орлы на офицеров — одеты кто во что горазд, даже для корсаров это слишком. Первым на штурме был, естественно, Рокэ. В залитой кровью, прокопченной и разорванной кэналлийской одежде он мчался, перепрыгивая через трупы и раненных, лихо размахивая абордажной саблей. Пробежав по лестнице, Рокэ ввинтился во вражьих офицеров и я потерял его из виду.

Зажав в зубах кинжал и сунув саблю за пояс, я ухватился за обломок ограждения, подтянулся и рывком забросил себя на полуют. Заскочив, первым делом перерезал глотку замешкавшемуся «офицеру» — узкий клинок прошёлся прямо по лихому красному платку, быстро начавшему наливаться густым, тёмным багрянцем. Второй «офицер», павший от моей руки, попытался развернуться и тут же схлопотал саблей по голове. Покачнувшись, словно пьяный, он рухнул ничком. Я же подхватил под мышку того, которому перерезал горло, закрываясь от выпада ещё одного дрикса — или кем были эти люди — клинок почти на треть вошёл в тело покойника. Клянусь, конец его пощёкотал мне рёбра. Я отшвырнул труп, не успевший освободить шпагу «офицер» дёрнулся вслед за падающим телом, и тут же я рубанул его по рёбрам, для верности пару раз ткнув кинжалом с другой стороны.

На полуюте остались лишь я, Рокэ и Шад и вражеский капитан, замерший у штурвала. Вот он-то был одет вполне подобающе, хотя сейчас от его одежды остались лохмотья. Под ногами капитана лежали три трупа наших абордажников с характерными ранами от волнистого клинка шпаги, что тот сжимал в правой руке. Обращался он с этим оружием очень хорошо, но всё же хуже Рокэ, сцепившегося с ним один на один. Мы с Шадом остались в стороне. Это был поединок, в который лучше не соваться. Пускай разбираются друг с другом, тем более, что Рокэ ничего не грозит.

Пускай абордажная сабля короче и тяжелее, а любая рана шпагой, которой орудовал вражеский капитан, стала бы смертельной — не сейчас, так в дальнейшем — для Рокэ. И всё же я был уверен, что теньент Аррохадо легко расправится с этим врагом. Так и вышло. Всего через несколько секунд капитан этого линеала лежал у ног Рокэ с разрубленной грудью.

Рокэ склонился над телом, подобрав шпагу.

— Хорошая работа, — заключил он, закончив осмотр. — Я думал, дриксы такими не пользуются.

— Это не гуси, — подал голос Шад, едва ли не впервые за всё наше недолгое знакомство. — Обычные пираты. Главарь у них… был, — он кивнул на труп, — Длинный Дронг.

Я присел над телом и внимательно вгляделся в лицо трупа. Слишком уж знакомым показалось мне его имя. Так и есть. Он самый. Дронг Верзила, теперь значит Длинный Дронг…был. Всегда был продажной тварью — теперь значит к Дриксен переметнулся. И чтобы такому человеку доверили этот самый «Императрикс». Хотя Шад сказал, что это обычные пираты. Может и так. Раньше Дронг рассекал на «Ветреной русалке» — быстроходном корвете, одном из самых шустрых во всём Устричном море. Теперь вот пересел на линеал, значит. И ушёл под руку кесаря.

— Второй помощник, — распорядился Альмейда, — берите половину команды и ступайте на линеал.

— Нас осталось слишком мало, капитан, — второй помощник не участвовал в абордаже и был крайне разочарован этим фактом. — Большая часть команды ранена и многие не дотянут до рассвета. Врач и фельдшера надрываются, жилы рвут. Нас спасло только то, что у врага не было достаточно людей, чтобы дать настоящий залп. Иначе «Каммористу» просто смело бы картечью.

— Не понимаю, — совершенно спокойно сказал Альмейда, — как это относится к моему приказу. Я не намерен топить или дарить гусям линеал. Мы возьмём этот корабль на буксир и дотащим до Марикьяры. Вам это ясно? — Второй помощник кивнул. — Выполняйте.

Домой мы тащились едва-едва. Накинув на нос линеала буксировочные тросы, наскоро сделанные из запасных снастей того же линеала, пересадив половину оставшейся команды на его борт, «Каммориста» двинулась в обратный путь. Мы не уходили далеко от берега, так что линеал едва не скрёб по дну килем. Людей было мало и даже мне пришлось тряхнуть стариной. По вантам я, конечно, уже не бегал, но и на палубе было чем заняться. Мы на ходу чинили «Каммористу», используя материалы опять же с линеала, принимавшим нашими усилиями всё более ободранный вид.

И вот спустя почти два месяца мы, вновь обогнув Кэналлоа, вернулись на Марикьяру.

Там наш ждали дурные вести. «Императрикс» вышла на промысел. Сейчас он вовсю гулял вдоль побережья Придды, тех же Улаппа с Ардорой, едва не каждый день атакуя торговцев и одиночные корабли, несколько расхрабрившись он напал на небольшие конвои, обстреляв их с большого расстояния. А мы в это время торчали на Марикьяре — ждали пока отремонтируют «Каммористу». Не смотря на то, что мы кое-как залатали её ещё в море, наш фрегат очень сильно пострадал в сражении с линеалом Длинного Дронга. Нам едва-едва хватило денег на ремонт, лишь загнав трофейный корабль, мы смогли свести концы с концами. Адмиралтейство после не слишком удачного рейда потеряло интерес к затее Альмейды и золото из Олларии потекло куда менее обильным потоком, нежели полугодом раньше. Набрать новых матросов, заплатить нам и набрать припасов Альмейде удалось с награды, объявленной за голову Длинного Дронга. Деньги это были немалые и всё равно хватило его, что называется, в притык.