Охота Полуночника - [44]

Часть III: Находясь в общественном месте в одиночестве, Полуночник должен благодарить любого, кто заговорит с ним или совершит какое-то действие в его присутствии, даже если он сомневается, стоит ли выражать благодарность».

Эта последняя часть иногда приводила к комичным ситуациям, когда Полуночник забывал указания и благодарил папу за то, что тот закрыл дверь, или маму за то, что она шарахнулась от собаки на улице. К сожалению, эти трудности приводили иногда к конфликтам. Одна из подобных ситуаций, о которой я предпочел бы забыть, случилась примерно через месяц после его приезда. Мы с Полуночником купили посыпанные корицей пирожные со сладким кремом в нашей любимой кондитерской на Руа-ди-Седофеита, и вдруг в четырех шагах от нас крупная женщина в темно-красном кружевном платье споткнулась о булыжники на мостовой. Она красиво падала, крича, словно Лилит, как сказала бы моя бабушка Роза, и непременно разбила бы себе лицо, если бы Полуночник с его мгновенной реакцией не бросился вперед и не подхватил ее. Все закончилось благополучно, несмотря на то, что женщина была тяжелее африканца на сорок или пятьдесят футов. К сожалению, она раздавила его пирожное своим весом, и желтое пятно крема испортило красивый синий жилет из парчи, который купил для него отец.

Полуночник успокаивал женщину, которая издавала глубокие вздохи, каким бы позавидовала любая оперная певица, и вытирала лоб носовым платком, вытащенным из корсажа. Прежде чем я успел остановить его, Полуночник со всей искренностью, на какую только был способен, сказал:

— Я благодарю вас.

Матрона конечно, решила, что он издевается над ней.

— Уберите от меня руки, сударь! — воскликнула она.

Она презрительно смотрела на Полуночника а я попытался исправить ситуацию:

— Он благодарит вас за то, что вы оказали ему честь, позволив помочь вам устоять на ногах, и радуется, что с вами все в порядке.

Дама уставилась на нас так, словно мы снова оскорбили ее до глубины души. Никогда не забуду, что она ответила:

— Убери от меня свои мерзкие лапы, чертова обезьяна!

К счастью, она сказала это на португальском языке, поэтому Полуночник не понял ни слова.

Она была, очевидно, в бешенстве, но я разъярился еще сильнее.

Я слышал, как соседи сплетничают о Полуночнике, но еще никто не отзывался о нем так грубо в моем присутствии. Я запустил ей в грудь остатки своего пирожного, но за мгновение до этого Полуночник успел выдать один из комплиментов, которым научился от моей матери:

— Ваше платье прекрасно, но оно лишь бледная тень по сравнению с вашей красотой.

«Теперь мы попали в настоящую переделку!» — подумал я в тот момент.

Но я не ожидал, что она разразится слезами; возможно, ее привело в замешательство почти совершенное португальское произношение Полуночника. Ее всхлипывания привлекли толпу, поскольку жители моей родной страны, как впрочем и англичане, слетаются на чужое несчастье подобно стервятникам к мертвому ягненку. Вскоре мы с Полуночником были окружены зеваками, которые таращили на нас глаза.

— Я уже раньше видел эту обезьяну, — заявил какой-то мужчина, показывая на бушмена. — Он живет у шотландца по фамилии Стюард.

— Его нужно посадить в клетку! — выкрикнул другой.

Последнее утверждение пробудило во мне настоящего шотландца, и из меня посыпался поток ругательств, которым я научился от Даниэля; самой приличной тирадой было, то что эта дама соображает не лучше верблюда, ведь даже самый последний дурак знает, что у обезьяны руки, а не лапы. Я уточнил также, что она сама врезалась в моего друга головой, словно карета без извозчика, и посадила ему на жилет пятно, который может увидеть каждый, кто еще не ослеп от своей тупости, тем более что ее плечо, размером с фаршированного каплуна, вымазано теми же самыми желтыми пятнами.

Мне бы, возможно, еще простили, если бы я привел в адрес рыдающей матроны только одно сравнение — с верблюдом, каретой или каплуном, но, употребив все три эпитета разом, я не мог ожидать, что толпа будет восхищаться моим словарным запасом, слишком богатым для ребенка, поэтому естественно меня сочли дерзким и бессовестным грубияном. Мужчина в жирном грязном фартуке, который выдавал в нем стригальщика овец, даже схватил меня за руку и встряхнул.

— Ах, ты, маленький ублюдок! — воскликнул он. — Я высеку тебя прямо здесь, на улице!

Это публичное оскорбление в мой адрес вывело Полуночника из его тревожного оцепенения. Он двинулся к стригальщику со словами:

— Пожалуйста, сударь, отпустите мальчика.

Глаза африканца налились кровью. Стригальщику очень повезло, что у бушмена не было ножа; иначе Полуночник убил бы его в тот день, как шакала.

Несколько слов Полуночника успокоили толпу, возможно, потому что он говорил по-английски, а это обычно пугало португальцев. Или возможно, никто не ожидал, что он вообще умеет разговаривать и осмелится бросить вызов португальцу.

Стригальщик отпустил меня. Теперь он стоял лицом к лицу с Полуночником. Когда он шагнул к нему, африканец, к немалому моему удивлению, поднял меня на руки. Не знаю, нарочно ли он сделал это, но это был блестящий ход. Возможно, он просто хотел защитить меня. Но как бы там ни было, стригальщик не был готов вступать в драку с мужчиной, который держал на руках ребенка.