Охота Полуночника - [16]
Получив наше согласие, она отправилась за материалом для нас.
Закончив, мы попробовали усадить дрозда на мамин указательный палец. Он прекрасно держался. Мы подарили птицу маме, и у нас осталось одиннадцать чучел. Мама поцеловала меня, затем Даниэля. В какой-то момент мне показалось, что грязное лицо и ногти моего друга тяготят ее, словно его присутствие напоминает ей о каком-то горе из ее прошлого, о котором мне ничего не известно. Так или иначе, она питала к Даниэлю самые нежные чувства.
На следующее утро, на рассвете, я проскользнул в кабинет отца, достал его чернильницу и перо и написал маме записку, сообщая, что иду на каровое озеро и прошу ее не беспокоиться. Совсем как взрослый, я выводил изящные крючки и завитушки, и, конечно, надеялся, что мама поверит мне хотя бы уже потому, что записка написана каллиграфическим почерком. Такими поступками, я, девятилетний ребенок, испытывал мамино терпение… Должен признаться, что у нее были веские основания навсегда приковать меня к металлической стойке в своей ванной, точно так же как поступила ведьма с моим отцом, превратив его в жабу.
Я оставил записку на кухонном столе и поспешил к трактиру Дуэро на встречу с Даниэлем. Когда я прибыл на место, его еще не было. Спустя десять минут я заметил его, мой друг устало поднимался вверх по улице, неся мешок из-под муки с раскрашенными чучелами птиц.
— Эй, ты уже здесь! — воскликнул он, увидев меня.
Меня переполняло радостное возбуждение, и хотя Даниэль махнул мне, чтобы я оставался на месте, я не смог удержаться и помчался ему навстречу. Даниэль игриво похлопал меня по макушке, и мы рассмеялись.
От него сильно пахло луком; на завтрак он иногда ел распаренные в кипятке ломтики черствого хлеба. Я предложил ему яблоко, которое стащил из вазы для фруктов, но он покачал головой.
— Мой желудок в скверном состоянии, — нахмурился он.
Затем он открыл рот и дыхнул на меня. Я зажал нос, а Даниэль начал излагать мне свой план. Представив себе гнев родителей, я сразу преисполнился серьезных сомнений, но промолчал, не желая портить план. Пока я осматривался, показалась крытая повозка торговца птицами. Подгоняя лошадей криками, он подъехал к трактиру и вместе с женой зашел внутрь.
— Пора! — шепнул Даниэль.
Мы подбежали к повозке, развязали узлы на брезентовом заднике и запрыгнули внутрь. Клетки стояли одна на другой. Полетели перья, испуганные птицы защебетали и захлопали крыльями. Я выразил опасение, что длиннохвостые попугаи и другие экзотические птицы могут погибнуть, если наш план удастся, но Даниэль заявил:
— Лучше умереть в лесу, чем в клетке!
Одну за другой мы открывали клетки и выпускали птиц на волю. Многие птицы молча вылетали, некоторые были явно напуганы. Освобождение птиц потребовало больших усилий, однако вскоре, по нашим подсчетам, пятьдесят семь пернатых созданий улетели навстречу новой жизни. Эмоции моего друга невозможно передать словами. Он открывал клетки быстрыми, уверенными движениями, какие можно ожидать только от резчика по дереву. После того, как на волю была выпущена последняя птица, он улыбнулся и поднял вверх большой палец.
— Славная работа, Джон, — шепнул он.
Покрытый с ног до головы перьями, я улыбнулся в ответ. Я чувствовал себя настоящим освободителем, но чувство тревоги не покидало меня. Если торговец птицами поймает нас, он будет бить нас палкой по ногам, и мама не переживет позора. Я уже мог представить себе назидательный тон отца, когда он вернется домой:
— Мне кажется, моему сыну следовало бы лучше вести себя…
Наверное, мне никогда не позволят завести собаку…
Но что самое удивительное, меня это ничуть не тревожило. Даже под страхом смерти я бы не раскаялся в своем поступке. Освободив птиц, мы приступили ко второй части нашего плана. Даниэль дал мне пять раскрашенных фигурок, оставив себе шесть. Мы рассадили их в клетки, прикрутив ножки из проволоки к жердочкам, чтобы они выглядели как живые. Большинство людей, наверное, полагают, что вырезать и раскрашивать птиц лишь для того, чтобы потом отдать их кому-то, — напрасная трата времени, но Даниэль любил делать подарки. Он желал не только искоренить несправедливость, но и привнести в мир что-то прекрасное.
Когда Даниэль закреплял последнюю фигурку на жердочке, мы услышали приближающиеся шаги торговца и жены.
— Скорей! — воскликнул я.
В спешке мой друг уронил дятла. Фигурка с глухим стуком упала на дно плетеной клетки.
— Черт побери!
— День должен быть удачным для торговли, — произнесла жена торговца. — С утра нет тумана.
Даниэль сжал в руках фигурку дятла, а в это время торговец с женой усаживались впереди.
Торговец непристойно выругался на своих лошадей и ударил их хлыстом. Повозка тронулась. Я отступил к деревянному каркасу и, чтобы удержать равновесие, схватился за брезент. Даниэль отчаянно жестикулировал, пытаясь мне что-то сказать.
— Что нам делать? — прошептал я.
— Depenados e prontos para a panela! — ответил он. — Нас ощиплют как цыплят и на ужин нас съедят!
Если бы я мог трезво мыслить в тот момент, я бы просто выпрыгнул из повозки, пока она еще не набрала скорость. Но Даниэль не закончил свою затею, к тому же он любил рисковать. Теперь лошади перешли в галоп. Даниэль жестами дал мне понять, чтобы я как можно тише подполз к борту повозки. Я сделал, как он сказал, и мы вместе прокрались к самому краю. Через несколько секунд Даниэль приподнял брезент и выглянул наружу.
Лиссабон начала XVI века.Город купцов и моряков, ростовщиков и трактирщиков, умных, образованных монахов, просвещенных иудеев, изучающих священные тексты Торы и мистические тайны Каббалы.Город, в котором порой происходят ЗАГАДОЧНЫЕ СОБЫТИЯ…Убит знаменитый лиссабонский каббалист Авраам Зарко. Тело почтенного мудреца найдено при обстоятельствах, повергших в шок всех, кто его знал.КОМУ помешал старик ученый?Племянник и ученик великого каббалиста намерен разгадать тайну гибели Зарко, даже если ради этого ему придется вновь и вновь рисковать собственной жизнью…
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.