Охота на викинга [роман] - [14]

Кассир сканирует мои покупки, спрашивает про пакет, здесь, как и во всем городе, они почему-то не бесплатные, берет карточку, снимает деньги, протягивает чек для росписи. Над кассой висит плакатик: «С днем рождения, Москва!» Он остался тут со дня города, который праздновали несколько недель назад. Если бы я был владельцем этого магазина, уволил бы менеджера, которому недосуг следить за оформлением торгового зала.

День рождения Москвы… Мы с русской столицей разминулись, и, наверное, это хорошо. Она по гороскопу рождена под созвездием Девы, а я — под Весами. Мархи тоже Дева. Моя мама всю жизнь увлекается астрологией. Она сразу сказала мне, что Девы равнодушны к Весам, тогда как Весам Девы по сердцу.

Мама сказала правду, все так и есть. Я люблю Мархи, а она меня — нет. Мне нравится Москва, а она ко мне равнодушна.

Москва вообще очень странный город — я таких никогда не видел, хотя бывал в разных странах и на всех континентах, кроме Антарктиды, но это не в счет, потому что там городов вовсе нет.

Москва огромна, как какое-то гигантское тропическое дерево, у которого ветви свисают до земли, пускают корни и становятся новыми деревьями, не теряя связи с материнским стволом.

Во все стороны, куда бы ты ни поехал из центра, в Москве ты будешь неизменно приезжать в районы с многоквартирными домами, перекрестками, торговыми центрами, автосалонами, ночными клубами и старыми церквями, оставшимися здесь еще с тех времен, когда эти районы были селами. Везде будет пестрить реклама, а огромное стадо автомобилей не даст проехать. И так километр за километром, светофор за светофором… Говорят, что Москва — крупнейший мегаполис Европы, а вот в мире есть города и побольше. Не знаю, не знаю…

Официально тут живет двенадцать миллионов человек, но я видел эти тысячи автомобилей, припаркованных у конечных станций метро, — на них каждое утро в город приезжают на работу те, кто живет в соседнем регионе, его очень по-русски называют Подмосковье, хотя по логике Подмосковьем должно называться местное метро.

Кроме того, здесь масса нелегалов. Их, как мне кажется, миллионы — приезжих из бывших колоний Советского Союза, русских из других городов, настоящих иностранцев: китайцев, вьетнамцев, африканцев, арабов. Есть еще те, кого здесь называют «черные». Это не африканцы, а выходцы с Кавказа, горного юга России. Кавказ похож на Испанию или Корсику лет пятьсот назад — там до сих пор в ходу кровная месть, работорговля и все конфликты решаются с позиции силы. Кавказцам нравится в Москве здесь много красивых девушек и денег. Они обожают и то, и другое, а вот жить по законам не стремятся. Дмитрий советовал мне держаться от кавказцев подальше. Наверное, это правильно. Цивилизация еще не скоро придет к этим людям, хотя, если честно, чтобы быть столь категоричным, стоит, наверное, узнать кого-то из них лично.

Москва — яркий, шумный, динамичный город, но москвичей в России не любят, как американцев не любят в странах третьего мира, хотя при этом каждый русский хочет стать москвичом. Квартиры в Москве очень дорогие, купить их по карману только олигархам, поэтому очень развит рынок жилья, сдаваемого внаем. Я тоже снимаю свою квартиру с двумя спальнями и одним санузлом, плачу три тысячи долларов в месяц. Я предлагал платить в евро, но хозяин, офицер полиции, не согласился. Доллар здесь, по-моему, популярнее, чем в Америке.

Аренда этой квартиры по европейским меркам стоит дорого, но для Москвы это нормально, средняя цена. Вообще соотношение цен на одни и те же товары в этом городе и в других странах — это какая-то сюрреалистичная фантастика, не имеющая здравого объяснения. Почему пачка одних и тех же сигарет здесь стоит сорок рублей, а в Париже — шесть евро?

И таких «Почему?» в Москве множество. Искать им объяснение — можно лишиться рассудка. Остается только принять на веру и относиться к этим причудам русского образа жизни как к климатическим явлениям. Слава богу и святому Бернардину Фельтрскому, покровителю банкиров, в банковском секторе русские ведут дела уже вполне цивилизованно.

Вхожу в соседний двор, через который проходил двадцать минут назад. Тогда он был абсолютно пуст, сейчас же встречает меня какой-то висящей в воздухе тревогой. Но водка бродит во мне, глуша чувство самосохранения, и я слишком поздно замечаю, что в дальнем углу двора, там, где проходит «народная тропа», движутся какие-то тени.

Поворачивать поздно — меня заметили. Уже прозвучало традиционное для русских уличных грабителей:

— Эй, мужик! Закурить есть?

В Европе принято в случае ограбления отдавать все, что требует преступник, — жизнь бесценна, и она не стоит кошелька с наличностью, тем паче что сейчас никто не носит с собой более-менее крупных сумм. У нас все расчеты давно уже идут по карточкам, а вот в Росси бал правит «его величество кэш».

Меня в Европе грабили трижды. Всякий раз я спокойно отдавал портмоне, а потом звонил в банк и блокировал карточку. В России за три года я еще ни разу не подвергался нападению с целью лишить меня имущества, хотя мои коллеги постоянно рассказывали об уличных налетах, а с экрана телевизора им вторили ведущие криминальных новостей.