Охота на ведьм - [44]

— Белый сахар — да. Да только я не его имела в виду, а мед. Замени в своем рационе сахар на мед. Во-первых, мед слаще сахара, во-вторых, менее калорийный, а в-третьих, и это самое главное, там столько всего полезного!

— У меня пока с этим проблема, — вздохнула Оксана. — Аллергия на пчелопродукты. Но, надеюсь, я эту проблему решу. И все? Мед, соль, смола и холод?

— И все, — пожала плечами Ксения. — Ну, может, еще пост и молитва. Да и генетика, наверное.

И тут раздался стук в дверь. Не дожидаясь приглашения, в дом вошла молодая монахиня. С порога она перекрестилась на икону и после этого перевела взгляд на хозяйку дома.

— Мир дому твоему, матушка Ксения, — поклонилась монахиня. — Я от матушки Веры, узнать, все ли здесь у вас в порядке. Со вчерашнего дня места она себе не находит, а понять не может, почему ее мысли к этому городу обращаются. То ли с квартирантами что-то, то ли с тобою… вот послала меня узнать.

— У нас все в порядке, — улыбнулась Ксения. — А интуиция матушку Веру не подвела, как обычно. Племянница к ней приехала, — и Ксения указала на жующую Оксану.

— Племянница? — озадачилась монахиня, поглядев на Оксану. — А что случилось?

— А почему сразу «случилось»? — пожала плечами Оксана. — Просто приехала к тете в гости.

Услышав эти слова, монахиня нахмурилась и поглядела на Ксению. Ксения тоже как-то растерянно улыбнулась и пожала плечами, явно подозревая, что Оксана что-то не договаривает.

— Ну, в гости так в гости, — сказала монахиня. — Поехали тогда со мной, попробуем пропуск сделать на территорию тюрьмы.

— Да уж, всегда мечтала побывать в тюрьме! — засмеялась Оксана, а про себя подумала: «Раз гадалка сказала “в тюрьму”, значит, в тюрьму».

* * *

На пропускном пункте охрана, не проявляя особой бдительности, без проблем выписала Оксане пропуск. Монахиня сначала даже удивилась, но потом, как бы вспомнив, что на все воля Божья, повела Оксану в келью матушки Веры. Конечно, тети там не оказалось, и монахиня велела Оксане сидеть и ждать, когда она освободится. С железным лязгом за суровой монашкой закрылась тяжелая дверь, и Оксана осталась одна в тюремной камере.

Здесь стояло две кровати, на одну из которых она села, поджав ноги и оглядывая мрачное помещение. В углу располагался иконостас, перед которым горела лампадка. Сквозь зарешеченное окно виднелась серая стена соседнего корпуса.

А где же «небо в клеточку»? — улыбнулась Оксана и закрыла глаза.

— Э-эй! Подъем! — скомандовала она своему спутнику, сладко спавшему, свернувшись клубочком на коврике. Семен заворочался и сел, удивленно оглядываясь и не понимая, где он, и как здесь оказался. Увидев Оксану, он вздрогнул и спросил:

— Так это был не сон?

— А что такое сон? — усмехнулась Оксана. — И чем он отличается от яви? Давай поднимайся, пора продолжать наши поиски.

Семен встал и огляделся вокруг.

— И что будем искать?

— Вспоминай, что было дальше!

Семен прищурился и потер лоб, изображая глубокую задумчивость. Но тут открылась дверь, и в комнату вошел князь. Лицо его не выражало дружелюбия. Остановившись напротив Семена, он протянул ему запечатанную княжеской сургучной печатью грамоту. Семен хотел было ее взять, но князь резко отвел руку в сторону и пристально посмотрел на гонца.

— Здесь очень важная весть, — сказал он. — Я отправлю с тобой охрану, чтобы никто не смог отнять у тебя это письмо.

Семен пожал плечами, как бы не возражая, но вдруг резко вздрогнул, глубоко вздохнул, выпрямился и улыбнулся не своей улыбкой.

— Лукавишь, князь. Ты прекрасно знаешь, что никто не посмеет тронуть моего гонца, — сказал он чужим голосом, от которого у Оксаны по всему телу побежали мурашки.

Князь опешил, глаза его расширились, а губы побелели. Гонец ловко выхватил у князя грамоту, повертел ее в руках и вернул обратно.

— Да и нет необходимости нести мне эту бумагу. По глазам твоим вижу, что ты не собираешься следовать моему совету. Я ожидал этого…

Князь стоял в растерянности, ничего не понимая.

— Так ты, что ж… сам пришел?

— Зачем же? — улыбнулся гонец.

«Нормально, он человека в качестве телефона использует!» — возмутилась Оксана.

— И все-таки я еще раз прошу тебя сделать так, как я написал! — уверенно сказал гонец.

— Но я не понимаю! — нервно воскликнул князь. — Сначала ты требуешь, чтобы я завоевал этот город, а потом приказываешь посадить здесь на княжение какого-то безродного. Я потратил на эту войну много золота. Я потерял в этой войне множество воинов! Так почему сейчас я должен отдать свою власть?

— Ты много чего не понимаешь, — спокойно ответил тот, за кого говорил гонец. — Ты ошибочно полагаешь, что это были твое золото и твои воины и что ты имеешь реальную власть. Но это не так! И мне сложно, и с каждым разом все сложнее помогать тебе. Ты не слышишь меня или делаешь вид, что не слышишь. Город нуждается в мудром правителе, а не в опьяненном вседозволенностью властолюбце. Власть — это не привилегия, это огромная ответственность! Князь должен сам принимать трудные решения, а не ждать моих советов по каждому пустяку.

— По пустяку? — возмущенно сморщился князь. — Ты считаешь, что мой последний голубь принес тебе письмо с пустяковым вопросом?