Охота на ведьм - [28]

— Разве этому можно научиться? — удивился Александр.

— А почему нет? Научиться можно всему. Вот смотри.

И Овод взял из воздуха длинную раскаленную спицу и аккуратно проткнул руку.

— Легко показывать такие фокусы, когда ты всего лишь вымысел.

Овод пожал плечами:

— А вспомни Камо, вспомни Рихарда Зорге. Они-то реальные люди. Ты помнишь, как Камо инсценировал безумие? Его жгли каленым железом, запихивали иглы под ногти, а у него ни один мускул не дрогнул. Это исторический факт.

— А Зорге? — спросил Александр.

— Зорге морщился немного, но в общем-то достаточно легко перенес пытки. Он был к ним готов.

— Но как?! Как можно быть готовым к боли?

— Можно. Просто не надо бояться.

— Легко сказать!

— Понимаю. Попробую объяснить, — Овод сел напротив Александра на непонятно откуда взявшийся стул. — Что такое боль? Это сигнал тела о том, что ему нанесено какое-то повреждение. Верно?

— Согласен, — кивнул Александр.

— Что должен делать человек, когда почувствует, что тело повреждено?

— Ну-у-у… Как-то отреагировать. Забинтовать, смазать, убрать повреждающий фактор, иголку, например.

— Правильно! — сказал Овод и достал, наконец, из руки иглу. — А что происходит, если человек этого не делает?

— Боль усиливается.

— Точно! Что делает тело, если ему больно?

— Оно дергается, вырывается, кричит…

— Значит, ты согласен, что тело действует как бы самостоятельно?

— Да.

— Теперь переходим к следующему: тебе всего лишь вырвали зуб. Да, он был здоровый. Да, он бы еще пригодился твоему телу, и поэтому оно в панике пыталось его сохранить. Но! Такие операции в вашей стране проводились тысячами и абсолютно без анестезии. Почему ты воспринял это как катастрофу?

— Всего один зуб? — удивился Александр и попытался нащупать языком убытки во рту. — И вправду, всего один. А мне показалось…

— Именно! Тебе показалось! Конечно, она рвала его медленно, по-садистки, и при этом делала такое лицо, как будто отпиливает тебе ногу. Она тебя пугала. Это было не столько больно, сколько страшно. Именно страх вымотал твои нервы и лишил тебя разума. От потери зубов еще никто не умирал.

— Но ведь больно!

— Нет! Если боль контролировать, то не больно.

— Как контролировать?

— Надо направить внимание в очаг боли и одновременно с этим распределить его по всему телу. Понимаешь?

— Кажется, да.

— Так кажется или да?

— Лучше поясни.

— Слушай. Когда человеку больно, он старается вырваться из рук палача. Если это ему не удается, тогда он пытается покинуть свое тело, как бы вырваться из него, чтобы не чувствовать. И тогда оно, чтобы привлечь к себе и к своим проблемам внимание души, начинает генерировать еще более сильную боль, как ты уже заметил. И чем сильнее человек сопротивляется, тем сильнее боль. И так до болевого шока, до потери сознания.

— А если…

— А если сконцентрировать внимание на боли, не удирать, а всей душой войти в свое тело, то оно поймет, что проблема под контролем и боль утихнет сама.

— Прямо вот так вот возьмет и утихнет?

— А ты возьми да попробуй как-нибудь, — улыбнулся Овод. — Сделай что-нибудь безобидное, например проткни палец иголкой, только предварительно иголку спиртом протри.

— И что? Боли не будет?

— Если не будет страха, то не будет и боли. Ну, что? Попробуем еще раз? — спросил Овод и, не дожидаясь ответа, хлопнул в ладоши.

Александр снова увидел себя в том же кабинете с синими стенами.

— Так вы будете говорить? — подала свою реплику палачиха.

— Что я должен вам сказать? — спокойно спросил Александр, приготовившись к обычной стоматологической операции. — Я не понимаю, что вы от меня требуете.

— Нам известно, — повторила медсестра, — что он (вы знаете, о ком я говорю) что-то вам передал. Отдайте нам это.

— Я не понимаю, о чем вы! — так же спокойно ответил Александр.

— Может быть, это оживит вашу память? — Медсестра поднесла к его носу стоматологические клещи.

Александр внимательно рассмотрел блестящий инструмент и ему пришел странный в этой ситуации вопрос: «Хорошо ли он продезинфицирован?»

— Я с удовольствием отдам все, что хотите, если вы хотя бы объясните мне, как оно должно выглядеть, — сказал он. — Да, он был у меня, но ничего не передавал.

В глазах медсестры появилось недоумение. Она оглянулась. Александр проследил за ее взглядом и увидел висящее на стене зеркало. Оно явно было лишним в камере пыток.

— Сейчас я вернусь, — сказала медсестра и вышла.

Александр перевел дух и снова взглянул на зеркало. «Смотровое окно», — понял он.

— Куда?! — попытался остановить его охранник-санитар.

— Замри! — спокойно ответил ему Александр и беспрепятственно подошел к зеркалу. Старое, все в черных точках стекло отразило человека, похожего на самого Александра, но у него были более широкие скулы, как у деда. «Я невидим», — сказал он, и отражение исчезло. Александр шагнул в зазеркалье.

В соседней комнате шло совещание.

— Кажется, он и вправду не знает! — робко сказала медсестра. — Уж больно спокоен.

— Слушай! — прикрикнул на нее один из «врачей». — Была поставлена задача — узнать! И если мы ее не выполним, то сами окажемся на его месте! Ты понимаешь?

— Но задача какая-то нечеткая, — возразил другой. — Пойди туда, незнамо куда, принеси то, незнамо что. Его требования логичны, что ищем-то?