Впервые за все время Суль назвала их матерью и отцом. По ее щекам текли слезы.
— Что? — испуганно перебил он. — Ей плохо?
— Да, скорее.
Тенгель пришпорил коня и понесся к дому. Около входа увидел чужую карету и понял, что Суль позвала акушерку.
Он спрыгнул с лошади и рванулся к двери. Заметил краем глаза, как акушерка комкала, пытаясь спрятать, густо-красную простыню. Тенгель распахнул дверь спальни и…
Впервые в жизни он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Словно сквозь пелену увидел военного лекаря, женщину — должно быть, Шарлотту, и кровь. Кровь везде. В уголке кто-то горько, навзрыд плакал. На подушке мертвенно-бледное лицо Силье.
Он всхлипнул и превратился в человекозверя, который мог вот-вот потерять единственную, любимую, жизнь свою и свою радость.
— Силье! — закричал он, упав на колени у изголовья кровати. Взял ее бессильную руку и прижал к щеке. Рука тут же стала мокрой от слез.
В спальню вошла акушерка:
— Господин Тенгель, мы сделали все, что было в наших силах.
Он встрепенулся и посмотрел на нее.
— Она еще жива? — едва слышно прошептал он одними губами.
— Пока да.
Тенгель поднялся с колен.
— Я принесу свои средства. Следите за дыханием! Ради Бога, помогите ей пока. Попробуйте остановить кровотечение.
— Мы стараемся, но торопитесь, — сказала Шарлотта. Она безгранично верила Тенгелю. В гостиной к нему подошла Суль.
— Возьми, — она протягивала ему свой узел. — Ханна пометила все средства, так что ты легко найдешь необходимое.
— Спасибо, Суль.
Почти тотчас Тенгель вернулся в спальню, собрал дрожащими руками лекарства. По комнате распространился запах тысячелистника и других трав.
Увидев травы, военный лекарь слегка присвистнул:
— Да уж, это вам не обычные лекарства. Последний раз я видел нечто подобное при королевском дворце в Париже. То были страшные тайны казненной ведьмы.
Тенгель слушал вполуха. Он знал, что этому человеку можно доверять. Они принялись за работу. Работали молча, сосредоточенно. Из угла доносились всхлипы; но им некогда было обращать внимание на такие мелочи.
Наконец им удалось остановить кровотечение.
— Теперь мы сделали все. Больше ничем не сможем ей помочь, — сказал Тенгель. — Будем надеяться, что успели вовремя. Если она проснется, дайте ей пить. Ей надо много пить. Вскипятите воду, а я пока приготовлю настойку из трав. Если она проснется…
Она должна проснуться, просто обязана.
Тенгель положил руки на грудь Силье и стал делать массаж сердца, воздействуя на него своим необыкновенным теплом.
— Тенгель, не хотите взглянуть на ребенка? — спросила Шарлотта.
Он скорчил гримасу:
— Позже.
Тенгель не хотел видеть это чудовище, которое чуть было не отняло жизнь у его любимой.
— Как все произошло? — спросил он, не отрывая взгляда от лица жены.
Шарлотта принялась рассказывать. Никогда еще Тенгель не слышал в ее голосе такой мягкости и столько женского обаяния.
— Малышка Суль прибежала в Гростенсхольм. Ее послала Силье. И просила передать, что дело срочное. Мать приглядывала за детьми, а я послала всадника и побежала сюда. Я боялась, что Суль потратила на дорогу слишком много времени… Все произошло так внезапно. Вы сами знаете, как опасно было вашей жене рожать. А ребенок очень крупный.
— Весит около пяти килограмм, — добавила акушерка.
Тенгель сжал зубы. Пять или больше килограммов. Да, это очень много, особенно для изящной Силье…
— Ребенок пошел очень быстро, и у вашей жены образовались многочисленные разрывы, — продолжал военный лекарь. — Я прямо с порога бросился на помощь.
Обычно роды всегда принимали женщины. Но случай с Силье был настолько сложен, что Тенгель решил подстраховаться и пригласил военного лекаря, которому очень доверял. И как же Тенгель был рад, что тот не опоздал!
— У вас родился мальчик, — услышал он голос Шарлотты.
Тихий плач в углу продолжался. Акушерка прогоняла злых духов.
Тенгель вспомнил мать. Она рожала его в полном одиночестве, и умерла от родов. Силье была окружена любовью и заботой.
А он? Тогда никто не захотел принять страшного на вид сироту. Из жалости его взял дед. Он постоянно напоминал внуку, что тот убил свою мать. И от злости дед дал ему имя Тенгель — имя злого духа Людей Льда.
С ним никто не хотел играть, и он был ужасно одинок. Каждый день ему задавали трепку — так, на всякий случай.
Тенгель вздохнул. Он боялся посмотреть на новорожденного, боялся увидеть его ужасное лицо, найти сходство с Ханной и Гримаром, и желтые глаза — первый признак проклятья.
Ребенок был укутан одеялом, и Тенгель увидел только черные спутанные волосенки. Это был плохой знак.
Подойдя ближе, взглянул на злое личико плачущего младенца. Осторожно отвернул край одеяла. Господи, какие широкие плечи. Ребенок был очень большой. Да, малыш был похож на Тенгеля, но отец не нашел в нем страшных признаков рода. Почувствовав тепло отцовской руки, малыш успокоился и перестал плакать. У кого же еще этот беспомощный комочек мог найти защиту, как не у отца?
Тенгель взял сына на руки. В комнате стало тихо. «Вот мой сын, — немного удивленно подумал Тенгель. — Как бы ты не выглядел, я люблю тебя и никогда не брошу».
Наконец, малыш открыл небесно-голубые глазенки и снова заплакал. Но Тенгель уже увидел все, что хотел. Голубые глаза, красивое личико — его точная, но не обезображенная копия. И облегченно вздохнул.
