Охота на самцов - [14]

Наконец-то состоялось и успешно завершилось сборище первокурсников (оно же смотрины) в фойе института. Когда мы выходили из здания, Людка прикрывала ладонью телефон и шепотом умоляла Влада отогнать машину обратно в пункт проката. Но только не сейчас, а намного позже, чтобы никто не мог засвидетельствовать отъезд авто. Хотя, даже если бы кто-то и увидел, все равно этим малышам и в голову не придет, что сейчас любую тачку можно взять напрокат! Они подумают, что этот молодой и симпатичный парень — Людкин водитель (двадцатидвухлетний Влад и вправду мог гордиться своим смазливым личиком, дорогой стрижкой, сделанной парикмахером Димы Билана, и спортивным телосложением).

Мы вызвали такси и поехали в центр. В «Пирамиде», тогда одном из самых желанных для времяпрепровождения мест, уже сидели и ждали нас Леша и Кирилл.

Светленький Леша с подкупающей меня с детства прической в стиле Ника Картера из «Backstreet Boys» (не скрою, года три своего тинейджерства мою спальню украшали плакаты с их мордашками) был довольно интересным парнем, получившим хорошее воспитание. Даже в коротком разговоре его мозг выдавал такие энциклопедические знания по теориям философии и точным наукам, что казалось, словно в его мозг еще с детства вмонтирован Интернет какой-то межгалактической версии. Его немолодые родители много времени уделяли развитию ребенка и из-за собственного самолюбия постоянно требовали максимальных достижений в любых областях. Леша как благодарный сын поддавался. Он не хотел огорчать родителей и думал, что дети, играющие в машинки или в прятки, впустую тратят время. Если он смотрел мультфильмы, то ближе к концу родители выключали телевизор и заставляли его самостоятельно придумать как минимум две концовки. К сожалению, сказочником он с подобным багажом знаний не стал, зато научился тихонько ночью пробираться к телевизору и без звука досматривать видеокассеты.

Кирилл, с которым Леша познакомился у репетитора, казался полной противоположностью своего новоиспеченного друга. Он всегда считал, что все, чем он занимается, — временное, любой шаг приравнивая к проекту, который либо «пойдет», либо «не пойдет». Жизнь ему представлялась комнатой игрушек, где он бегал с широко раскрытыми глазами, поднимая с пола арлекина, разбирая домик Барби или зависая над «монополией». Все затраты его времени не должны были непременно окупаться или просто приносить пользу. С одной стороны, подобные качества всегда обеспечивали легкость общения с ним, с другой — сомнительной казалась возможность полного доверия этому человеку. Не то чтобы на него нельзя было положиться — он очень ценил дружбу и окружающих его людей, но совместное дело могло завершиться простой фразой «Прости, мне это уже неинтересно», конечно, без перехода на личности. Причем данная фраза сопровождалась такой милой, выражающей искреннее сожаление улыбкой, что никто на него не обижался. Его семья всегда поощряла многостороннее развитие сына, правда, с другой целью: они мечтали, чтобы Кирилл вырос самостоятельным и нашел свой индивидуальный путь в жизни. Почему-то его поиски длились очень долго и отклонялись в совершенно противоположные области. Он мечтал о собственном клубе, как легендарный «Ministry of Sound» в Лондоне, и чтобы в туалете непременно подавали разовые полотенца, а также предлагали бутылочки питьевой воды специально обученные люди, он хотел создавать невероятные полотна в стиле модерн и продавать их на художественных выставках или хотя бы закончить курсы стенографии, скорочтения, брокерского искусства, обучения игры на Q-base[2] и на пианино, секцию бокса и много другого. Как только Кирилл начинал чего-то добиваться, это сразу же переставало его интересовать. Он бросал свое занятие и брался за нечто совершенно новое.

Итак, Леша наклонился к стакану и через трубочку тянул какой-то ярко-желтый коктейль. Кирилл же не мог оторваться от блюда с безумным количеством суши. Неужели он все это сможет съесть? Вроде на вид стройный, стильный брюнетик, но аппетит у него не слабый. Мои мысли пошли явно не в ту сторону, и Людка, сразу заприметив удобный момент для роскошного появления, потащила меня к ребятам.

Я стала вспоминать, что похожие по темпераменту молодые люди нам уже встречались и что мы их также поделили. Мысль вспыхнула и погасла, потому что Людка уже почти добралась до цели.

— Нас ждут, пропустите нас! — заявила она, бойко растолкав бедрами столпившихся у входа, и уверенно направилась к столику ребят, игриво помахивая им левой рукой. Правой же она железной хваткой тащила меня.

Чтобы не упасть на поворотах, я с удвоенной скоростью перебирала ногами, не переставая улыбаться натренированной перед зеркалом голливудской улыбкой (в «Неllо!» я прочитала, что звезды сворачивают язык и упирают его в верхнее нёбо, чтобы улыбка не походила на оскал).

— Мальчики, приве-ет! — протянула Людка.

Ужас! Ее интонация напомнила мне манеру общения рыжей героини американского сериала «Женаты, с детьми». Ребята сразу повеселели и расцеловали нас в щеки.

Так у нас принято еще со школы, хотя родители и пытались запретить наши «лобызания» (правда, тщетно). Им, видите ли, не нравилось, что мы заражаем друг друга ОРВИ, хотя мне всегда казалось, что они просто хотели на секунду задержать наше половое созревание и насладиться своими еще пока наивными и чистыми детьми. Наверное, именно поэтому они подкупали учителей, чтобы те докладывали, с кем и как разговаривала или даже обнималась их дочь, как она себя вела на дискотеке и не пахло ли от нее алкоголем. Теперь жизнь, по результатам опроса моих старших друзей, должна измениться к лучшему. Отныне я буду жить так, как хочу я!