Охота на рэкетиров - [95]

Долгих семь дней, последовавших за похоронами Виктора Ивановича, Кристина просидела в камере. Андрей весь извелся, но вызволить любимую из СИЗО не было никакой возможности. Андрей кинулся к Правилову, но тот лишь пожимал плечами: — «Что я сейчас сделать-то могу?»

Вполне вероятно, что Украинский вообще не собирался отпускать Кристину, и сидеть бы ей до Второго Пришествия, если бы в дело не вмешался Поришайло.

Сразу из камеры Андрей увез любимую на Отрадный, в свою однокомнатную квартиру.

— А Вася? — попробовала заикнуться Кристина. — Он же с ума сойдет…

— Пускай думает, что тебе дали пожизненное, — ответил Андрей, поцелуем закрывая Кристине рот.

Утром Андрей безжалостно вытащил любимую из-под одеяла.

— Время ехать, — сказал он. Все уже готово. Я только тебя и ждал.

— Мне нужен еще часик. Курицу в дорогу приготовлю, — зевая, отвечала Кристина. Домашняя готовка, как нам уже известно, была ее коньком.

Уехать из города Бандуре посоветовал Правилов.

— Девушку вызволил? Машина есть? Двигай. Ты просто обязан узнать, что сталось с Атасовым, Протасовым и Армейцем.

Андрей рассчитывал на существенную поддержку со стороны Олега Петровича.

— Там бандюки местные, — заявил он Правилову, — что я один сделаю?

— Сейчас я никого с тобой послать не могу, — в который раз развел руками Правилов. — Власть переменилась… Сам на волоске вишу. Ты не ребенок, должен ситуацию понимать.

Впрочем, кое в чем Правилов все же помог Андрею. Тренер не один год лежал в земле, но дело его процветало. По рекомендации Правилова, номера кузова и мотора «Ягуара» были перебиты на другие, нужные люди изготовили документы на машину. А затем и сам «Ягуар», заехав в малярку золотистым, выехал цвета «синяя ночь». Таким образом, это была уже совсем другая машина. Бандура добавил пару соток, и мастера перетянули салон новой желтой кожей.

— Поришайло тебе помог, — продолжал дальше Правилов. — С девушкой твоей, в том числе. Только вот Украинский, после того, что подонки с девчонкой его сделали, ходит сам не свой. Так что я, Бандура, на твоем месте, долго бы не расхолаживался. Хватай свою Кристину и дуй отсюда недели на две. Целее будешь. Ясно?

— Она жива? — про дочку Украинского Андрей уже был наслышан.

— Жива. Да и только.

— Я-то здесь причем? Меня и в Киеве-то не было.

— Для Украинского все «причем», кто Виктору Ивановичу служил. А ты, Бандура, теперь у всех на слуху. В птицы большого полета выбился. Смотри, парень, ощиплет тебе полковник перья, и вякнуть не успеешь.

Лицо Правилова было грустным. Бандура все взвесил и решил, что совет Олега Петровича — не худший их тех, что ему когда-либо давали.

* * *

Итак, Андрей с Кристиной выехали из центра Херсона, накрутив по городу не один десяток километров.

— Иван Сусанин, — съязвила Кристина Бонасюк.

Они проехали вдоль разбитого над Днепром парка. В парке размещались аттракционы. Повсюду сновала детвора. Самого Днепра из-за густых раскидистых крон было не видать. Днепр плескался где-то внизу. Они еще немного попетляли. О еде Андрей больше не заикался.

«Ягуар» спустился по склону к реке и въехал на широкий мост. Между пролетами, отливая изумрудом и бирюзой, играли днепровские волны. Где-то за мостом, судя по карте, лежал город Цюрюпинск. Днепр был широк и катил воды медленно и с достоинством. Далеко на горизонте небо ныряло в камышовые плавни.

Мост перешел в высокую дамбу, а затем дорога опять вскарабкалась на могучие бетонные клыки.

Вскоре «ягуар» уже катил по Цюрюпинску. Оставив за спиной унылые дома центральной части города, Андрей и Кристина выехали на окраину.

— Следи за нумерацией, лапушка, — попросил Андрей. — И кончай зевать, а? На водителя сон нагонишь.

— Спать хочу, — пожаловалась Кристина.

— Не колышит, — ласковым тоном отозвался Андрей.

Местонахождение Протасова открыл Правилову Поришайло. Правилов же передал адрес Андрею. Осведомленность Артема Павловича внушила обоим трепет.

— Где-то здесь, если Олег Петрович не напутал ничего.

Они стали возле дома, который с полным основанием следовало бы назвать совершенно безобразной халупой. Халупа была обнесена штакетником, черным кривым и редким, словно зубы старателя после цинги.

Андрей не глушил мотора.

— Ты в машине посиди, крошка. Я схожу, проверю.

Вообще говоря, крошка была ростом с Андрея и весила никак не меньше его, но, когда любишь, какое это все имеет значение.

Двор был откровенно безобразен. Повсюду валялись высокие кучи мусора и самого невообразимого хлама. Парочка окон, больше смахивавших на бойницы, была забрана закопченными до черноты стеклами.

— Ужас, — сказал Андрей, дергая перекошенную входную дверь на себя и ожидая, что ручка останется в руках.

Он вошел в полутемное помещение, очевидно, служившее сенями. Откуда-то из глубины дома долетел приглушенный пьяный говор.

Стараясь не шуметь, Андрей на цыпочках двинулся вперед и почти сразу подцепил носком старое, эмалированное ведро. Ведро перевернулось, окатив ноги студеной колодезной водой. Андрей шарахнулся вправо и толкнул плечом груду каких-то ящиков. Те посыпались вниз с грохотом горного обвала.

— Что там за бульдог неумный приперся, в натуре? — спросил издалека ворчливый голос Протасова. — Вовчик! А ну, тащи сюда топор, блин…