Охота на Разрушителя - [16]

Вот захотели — и сплавили на поруки дополнительного арестанта. Причем, судя по внушительному телосложению, наверняка какого-нибудь громилу и душегуба. Загреметь же за решетку за украденный из лавки пирожок или, скажем, за крамольные речи в людном месте человек с внешностью Глеба вряд ли бы мог.

Захотели — и в путь отправили раньше времени. Сократив воинам-конвоирам увольнительную с обещанных пяти до четырех дней. А терять время всегда обидно, если речь идет о времени отдыха.

И захотели, Тьма их побери, да недрогнувшей рукой изменили пункт назначения. На другую каторгу зачем-то послали — отличную от прежней только тем, что расположена она севернее. А значит ближе к имперским рубежам, охваченным пламенем войны. И невдомек-де штабным трутням да канцелярским крысам, что нарваться на варваров в этом случае шансов гораздо больше.

Слушая эти разговоры краем уха, Глеб еще усмехнулся внутренне наивности последней мысли. Не касательно возможности встретиться с варварами — ее-то, встречу нежелательную, как раз нетрудно было предвидеть на основании хотя бы законов Мерфи. И даже не будучи в курсе затеи Тайной канцелярии. Глеб же был в курсе. А потому, в отличие от конвоиров был почти уверен: уж, по крайней мере, к Норенусу Зоркому и его подчиненным слово «невдомек» в данном случае было неприменимо.

В Тайной канцелярии не просто понимали, что на новом маршруте конвой с Глебом наверняка попадется варварам. На такое развитие событий там, собственно, и рассчитывали. Так что невдомек было как раз ворчливым воякам — насколько им на самом деле не повезло. Настолько, что маленькое жалование при грязной работе показалось бы на этом фоне завидной идиллией.

Правда же заключалась в том, что всех пятерых в столице заочно приговорили к смерти. Не больше и не меньше. Конвоиры должны были погибнуть, чтобы он, Глеб, на шаг приблизился к исполнению своей миссии. Такое вот, увы и ах, служение отечеству!

Собственно, время исполнения этого негласного приговора наступило к исходу первой недели. Очередным утром — телега с клеткой и сопровождавшие ее воины успели проехать после ночной остановки примерно часика два.

Сначала из кустов на обочине проселочной дороги выскочил навстречу процессии варвар. Один… и еще молодой: вместо бороды на его лице разве что щетина пробивалась. Вскрикнув будто кошка, которой наступили на хвост (видимо, боевой клич издал), он вскинул лук, другой рукой уже закладывая в него стрелу.

Видимо, стрелять молча да исподтишка ему не позволяли обычаи племени. А может, эта не слишком умная и безнадежная атака преследовала свою цель — никого не убить, но остановить имперский отряд.

Скорее всего, второй вариант был ближе к истине. Потому что стрела, пущенная с расстояния от силы в десяток шагов, да с такой наглой открытостью, так никого и не поразила. Воин, ехавший впереди, без труда от нее защитился, успев заслониться щитом. Только вот к лучнику тому, незадачливому, почти сразу пожаловало подкрепление.

Из-за близстоящих к дороге валунов, деревьев и кустарника с двух сторон на пятерку воинов разом ринулась целая орава. Не менее двух десятков варваров бежали к конвою, ревя и потрясая мечами и топорами.

Спутники Глеба тихо выругались. Сам же он не только промолчал, но и ощутил толику удовлетворения — оттого, что замысел Норенуса начал воплощаться в жизнь.

Межу тем конвоиры, если и испугались, то не сильно. Скорее, опешили от неожиданности, причем ненадолго. Ибо в Империи даже те, кому выпадало сопровождать арестантов, не были трусоватыми полупьяными лодырями с замашками гопоты, способной лишь издеваться над теми, кто заведомо слабее и предпочитающей не лезть на рожон, если есть хотя бы призрачная для них опасность.

Нет, и эти вояки тоже были профессионалами. И потому даже при виде численно превосходящего противника надолго не терялись. Не забыли, прежде всего, что они конные. Против пеших неприятелей. И попытались выжать из этого факта как можно больше. Компенсируя вышеупомянутое превосходство в численности, имевшееся у противной стороны.

Пара коротких команд — и четверо из пяти конвоиров-конников выстроились в куцую, но шеренгу. И, нахлестывая лошадей, обогнули телегу с клеткой, чтобы уже пару мгновений спустя на полном ходу влететь в одну из групп варваров.

Кто-то из гикающих дикарей угодил под копыта. Кого-то всадники на ходу смогли достать мечами. А еще многие бросились в стороны. Миг — и без того похожий, скорее, на толпу варварский отряд рассеялся. Вдобавок, заметно поредев.

А четверка конников, почти не пострадав, уже скакала от них прочь. Выходя на новый круг. Или, как вариант, готовилась атаковать тем же манером вторую из групп противника — ту, что выскочила с противоположной стороны.

Тем временем пятый из конвоиров тоже не терял времени даром. Он приметил единственного варвара, прибывшего на коне — вожака, по всей видимости. Варвар невнятно, но громогласно бранился, подгоняя здоровенного черного коня к месту битвы. Подстегнув своего скакуна, имперец устремился ему навстречу.

Оба всадника сблизились… варварский вожак обрушил было на противника огромный обоюдоострый топор. Однако тот тоже оказался не лыком шит: успел прикрыться щитом.