Охота на работу. Как не промахнуться в целях жизни - [17]

Было бы вовсе невозможно надеяться обвести себя вокруг пальца, если бы не наша раздвоенность. Для человека цельного самообман – дело безнадежное. Никак ему себя не обхитрить, не охмурить, не одурачить. Страдает, бедняга, жить ему трудно, совесть по каждому пустяку мучает, а ничего поделать с собой не может. Правда, таких немного.

Нормальный человек всегда раздвоен – это уж как минимум. На этом и построены все приемы самообмана. Тут и открываются великие возможности самообольщения и самоуспокоения.

Вдоль и поперек изучены леса планеты, вплоть до самых диких тропических зарослей. Но до сих пор полны неизведанных тайн темные дебри человеческого подсознания. Здесь и разворачивается потаенная самоловля, отсюда берет начало тихое дело самообмана. Впрочем, не обойтись самообманщику и без сознательных усилий. Лишь бы не замечать их, не отдавать себе в них отчета. Чтобы и они были как бы подсознательными. Чтобы незаметно и постепенно самого себя в нужный уголок оттеснить, все пути-выходы отрезать – и – ах, что же я поделать могу в безвыходном своем положении!..

Первые шаги на поприще самообмана могут быть достаточно скромными. Но с самого начала важно придерживаться трех основных принципов этого благородного занятия. Это самоутверждение, это создание внутреннего комфорта, это сведение к минимуму реальных жизненных усилий.

Вот, скажем, возникло у меня намерение выучить иностранный язык. Замечательное намерение, можно сказать – классическое. Живое, конкретное, беспокойное. Прекрасная цель для самоловли. Сначала осторожно флажки выставляю: языками все занимаются, это дело нехитрое, много кто за престижем гонится, а куда важнее, может быть, свой родной язык как можно лучше узнать, вот это подход оригинальный, самобытный, личностный. От собственной самобытности уже возникает гордость и уверенность. К тому же свободно овладеть чужим языком я все равно не смогу, этому всю жизнь посвятить надо, а делать что-нибудь наполовину для меня просто унизительно. После этого уже напряжение спадает, внутри становится тепло и уютно. Так что и пробовать даже нечего: иностранных языков много, а жизнь одна. Так что уже и делать ничего не надо. Еще немножко себя пообольщать – и вот намерение мое в западне, обессиленное и выдохшееся, и нет ему хода ни в какую сторону.

Потом, по мере обретения навыков и овладения приемами, самообманщик может направить свое искусство и на отношения с другими людьми. Это сложнее и интереснее.

Бывает, подведешь другого человека, обидишь его или повредишь ему как-то иначе – и начнутся разные переживания. Неудобство ощущаешь, совесть может свои экивоки выкидывать, сам в себе сомневаться начинаешь. Все это никуда не годится. Искушенный самообманщик ничего такого допустить не может. Зная тропы и закоулки своей душевной чащи, он себя на такую прогалину выведет, где солнышко светит и цветочки цветут, где он, что бы ни сделал, благодетелем будет себя чувствовать. Здесь он во всеоружии. Здесь любое угрызение будет наповал сражено неумолимой логикой самопонимания.

Но высшего взлета искусство самообмана достигает все же в самых тайных недрах собственной внутренней жизни. Здесь начинается охота на красного зверя! Живут в глубинах души человеческой особые существа. Могут на всю нашу жизнь замахнуться, всю ее под себя подмять, себе подчинить – если зазеваешься. Каждый слышал, наверное, про неумолимое чувство долга, про испепеляющую человека самоотверженность, про любовь, переворачивающую судьбу, и про других внутренних чудовищ, которые могут человека в свои могучие лапы заграбастать, да так уже и не выпустят. Против них не каждый самообманщик пойдет, тут нужна особая приверженность великому искусству. Здесь самообман высоких степеней достигает – чтобы силу эту нутряную закружить, заморочить, сетями опутать, снами овеять – и пусть лежит себе, лапу сосет, мечтами утешается. Чтобы чувство долга в мягкую доброжелательность перешло, ни к чему не обязывающую, чтобы самоотверженность постепенно смысла лишилась, чтобы любовь взаимным уважением обернулась…

Немало среди нас подлинных мастеров самообмана, есть с кого брать пример. Жаль, конечно, что не венчают их заслуженные лавры, что не украшены их жилища доблестными трофеями, что не слагают о них легенд, увековечивающих тайные внутренние подвиги. Одна награда у них – собственная их жизнь, исполненная спокойствия и философичности, озаренная нежным сумеречным светом великих побед над самим собой.

(Из книги В.Г. Кротова «Массаж мысли». – М.: Издательство «Совершенство», 1997. С. 30–32.) 1.2. Основы денежно-числовой психологии

М.Е. Литвак

Я не перестану говорить, что если то, о чем Вы говорите, Вы можете выразить цифрами, значит, у Вас действительно есть знание об этом; но если же Вы не можете представить это в цифрах, то Ваше знание скудно и совершенно неудовлетворительно… и Вы едва ли, даже в мыслях, приблизились к настоящему научному знанию.

Уильям Томпсон, лорд Кельвин

У педагога есть блестящая возможность. Повторяя много раз одно и то же, иногда начинаешь понимать, о чем ты говоришь. Еще на третьем курсе института во время изучения философии я запомнил цитату Гегеля о том, как определить стоимость вещи. Вначале нужно определить стоимость вещи самой по себе, затем связи этой вещи и будущее этой вещи. Такой подход позволяет определить не только стоимость вещей, но и стоимость человека, стоимость времени, стоимость общения и многое другое. Я со своими учениками уже много лет веду курс популярной философии и, как магнитофон, повторял эту цитату.