Дэвид напрягся. Он не мог понять, что это за особенное мгновение и какое отношение камень Криспина может иметь к имени Стаси, записанному в журнале.
— Вы сказали, камень сакральный? Что вы имели в виду? — спросил он раввина, осторожно положившего агат на стол рядом с журналом.
— Он имеет отношение к сакральному ряду числа двенадцать. По телефону вы говорили, что не отличаетесь особой религиозностью, но Моисей вам известен?
— Конечно.
— А его брат Аарон, верховный жрец?
— Вы говорите загадками, — ответил Дэвид. Он уже стал думать о том, не напрасно ли он сюда явился. Вместо того чтобы решать проблему имен, его вовлекали в какие-то рассуждения о драгоценных камнях и в дискуссии на библейские темы. Борясь с нарастающим раздражением, Дэвид случайно взглянул на камень и вспомнил, ради чего он некогда сохранил его — чтобы не принимать опрометчивых решений. Дэвид заставил себя продолжать терпеливо слушать объяснения раввина.
— В книге «Исход», — продолжал бен Моше, — говорится о том, что Аарон был первым верховным жрецом иудеев и что Яхве велел Моисею изготовить для брата три сакральных одеяния — наперсник, ефод и ризу.
— Ефод? Вы опять говорите загадками.
— То есть передник, который Аарон носил во время совершения ритуалов. Но нас сейчас интересует наперсник. Он был сделан согласно указаниям Яхве Моисею. Он был квадратный, и мастер употребил для него голубую, пурпурную и червленую шерсть. Понимаете, согласно книге «Исход», когда Аарон входил в святая святых ради молитвы, то он обязан был надевать «Наперсник суда», на котором записаны имена двенадцати колен Израилевых.
Дэвид замер. Речь зашла об именах!
— Их имена выгравировали на двенадцати камнях в золотой оправе, нашитых на наперсник, — продолжал раввин.
Наконец Дэвид понял, к чему он клонит.
— И вы хотите сказать, это один из тех камней? — недоверчиво спросил он.
Раввин протянул ему агат.
— Прочтите, что здесь написано.
— Я плохо помню древнееврейский язык, — признался Дэвид.
Раввин указал ему на пять маленьких древнееврейских букв — значков, читаемых справа налево.
— Здесь написано «Нафтали», одно из имен двенадцати колен.
— Значит, для каждого из колен предназначался особый камень? — растерянно спросил Дэвид.
— Конечно. И все камни были разными. Для Нафтали предназначался агат — камень, защищающий от падения.
Дэвид неожиданно громко рассмеялся.
— В таком случае он не сработал, — отвечал он. — Ведь камень и достался мне от человека, который уверял, будто он волшебный и защитит нас от падения с крыши. А произошло все ровно наоборот.
На раввина его заявление не произвело особого впечатления. Он только взглянул на гостя и тихо сказал:
— В дальнейшем мне надо бы побольше узнать от вас о человеке, владевшем этим камнем. Но пока я скажу только — он не понял его природы. Значение этого драгоценного камня, как и остальных одиннадцати, не в том, чтобы защищать одного человека. Они должны защищать детей Израиля и все творение. Двенадцать камней воплощают милость Яхве к его детям.
То, что вы, Дэвид, сегодня оказались здесь, в моем кабинете, — не просто случайность. Так же неслучайно вам открылись имена, которые вы записываете в ваш журнал, и сакральный камень. — Теперь взгляд раввина выражал нетерпение. — Могу я посмотреть вашу тетрадь? — спросил он.
Словно во сне следил Дэвид за тем, как раввин открыл первую страницу его журнала.
Все это, думал он, просто какое-то дикое стечение обстоятельств. Ведь и камень попал к нему случайно…
Но и имена он узнал в результате несчастного случая.
Случай, случайность… А что, если камень и имена действительно как-то связаны между собой?
— По-моему, имена принадлежат тем людям, которых вы видели, будучи между жизнью и смертью, — снова заговорил бен Моше, и на сей раз его голос звучал мрачно и торжественно.
— Но кто они такие и почему их имена все время возникают в моей голове? — спросил Дэвид.
— Хотите верьте, хотите нет, Дэвид, но и нерелигиозный человек может пройти через мистический опыт, а с вами так и случилось. Поэтому и ответ на ваш вопрос будет мистическим. Вы не первый, кто записывает эти имена. И эти имена не случайно пришедшие кому-то на ум. Это очень определенные, особые имена.
Теперь Дэвид приготовился к самому неожиданному продолжению.
В другом районе Бруклина на третьем этаже, над кофейным магазином «Ява джус», в торгово-промышленном коммуникационном центре, начиненном видеоэкранами и мониторами, оператор убавил звук в наушниках. Он слушал уже достаточно. Он взял телефон и повторно набрал номер.
Его работа имела свои прелести. Сидя здесь, он мог подслушивать разговоры на трех континентах и наблюдать, как двумя этажами ниже люди, подсевшие на кофеин, поглощали темный напиток.
— Ну, что дальше? — услышал он голос здоровенного детины, сидевшего в белом фургоне для перевозки хлеба, который давно стоял на авеню Зет. Джеймс Джилис жаждал авантюр. Ему было тошно просто сидеть и ждать. Ему не терпелось показать себя в новом качестве старшего «Черного ангела». — Черт побери, Санджай, сколько еще можно тут торчать?! — продолжал он. — Проклятый Шеферд сидит там уже сорок минут.
