Охота на праведников - [11]

— Из всего того, что мне известно, я могу заключить — это сложное дело, — сказал Алекс, выслушав его.

— Черт с ней, со сложностью! Можем мы начать сейчас?

— Ну что ж, давайте попробуем.

Дэвид тяжело вздохнул, закрыл глаза и услышал звук включенного магнитофона. Голос Дорсета сообщил, что он, Дэвид, выйдет из гипноза бодрым и будет помнить все, что вспомнил, будучи под гипнозом. Дэвиду было приказано сосредоточиться на голосе Дорсета. Низкий, бархатный голос гипнотизера звучал успокаивающе:

— Начинаем считать… пять… четыре…

Вскоре Дэвид почувствовал, как он погружается в темное пространство, похожее на море, и тихо плывет по нему, все дальше от напряжения, тревоги, от мучительных мыслей…

Дэвид слышал только ровный, успокаивающий голос гипнотизера. И вот память привела Дэвида на заснеженную крышу дома, где он стоял вместе с Криспином и Эбби.

— Эбби, держись за мою руку! — крикнул он.

— С Эбби все нормально, Дэвид, — услышал он голос Дорсета. — Теперь вы в больнице. Вы видите здесь врачей?

— Да, вижу. У меня окровавлена грудь, и они склонились надо мной.

— Вы чувствуете боль?

— Нет, не чувствую. Я плыву куда-то. Со мной рядом — Криспин. Что это там за свет?

— Следуйте за светом, Дэвид. Вам надо узнать, что он означает. Вы в полной безопасности. Рассказывайте о том, что увидите.

За завесой чистого, яркого света Дэвид различил туманные, призрачные очертания лиц многих людей. Они что-то кричали и простирали к нему руки. Он не в силах был отвести взгляд от странных, пугающих лиц.

Их крики становились все громче, резче, казалось, они оглушат его. Потом Дэвид понял — они выкрикивали свои имена! Он слышал сотни, тысячи имен, а потом вдруг все эти призрачные люди стали скандировать одно слово:

— Захор!

И тут свет погас.

Когда Дэвид снова открыл глаза, обычный свет в кабинете показался ему ослепительным и палящим. Голова раскалывалась, он с трудом дышал.

— Как вы себя чувствуете, Дэвид? — спросил Дорсет.

— Терпимо, доктор, — с трудом ответил Дэвид.

Дорсет подал ему стакан воды.

— Помните ли вы все, что сейчас говорили мне? — спросил он.

— Каждое слово. — Дэвид почувствовал, что ему очень трудно понять, что же все-таки с ним произошло. Вместо ответа на вопрос он получил теперь новую трудную загадку. — Знаете, я всегда помнил прекрасный свет, но раньше не мог вспомнить этих лиц и того, что слышал тогда их крики. — Он нахмурился. — А что значит «Захор»? — Последний вопрос, был, похоже, адресован самому себе. — Они говорили о каком-то Захоре.

Доктор пристально посмотрел на него:

— Может быть, вам следует еще раз перечитать ваш журнал. А нам с вами, вероятно, нужно будет назначить еще одну встречу на следующей неделе. Вы уже и на первом сеансе прошли внушительное расстояние… Но нам надо попробовать подняться на новый уровень.

— А нельзя ли сделать это прямо сейчас? Мне надо установить, что означают эти имена.

— Нет. Мы только нанесем вам вред. Повторение подобных экспериментов подряд истощает психику. Вашему подсознанию надо дать время ассимилировать увиденное. Поверьте, так будет лучше.

Дэвид покинул кабинет в глухой тревоге. Подходя к своей машине, он набрал номер пастора и сказал:

— Дилон, имя Стаси, не знаю почему, записано в моем журнале. Некоторые из этих людей погибли, Дилон… И что может значить имя Захор?

— Откуда ты его взял?

— Мне его сказали те люди, в конце туннеля. — Он перевел дыхание. — Там их были тысячи. Они кричали, выкрикивали свои имена, а потом все хором стали говорить «Захор».

Несколько мгновений Дилон молчал, потом сказал:

— Кажется, я знаю, кто мог бы тебе помочь. По-моему, тебе нужно проконсультироваться с раввином. И хотя ты человек, как мне известно, не слишком религиозный и в синагоге был, может быть, раза два в жизни, но… эти твои голоса говорили с тобой по-древнееврейски.

— По-древнееврейски? — спросил пораженный Дэвид.

— «Захор» означает «помни». Те, кого ты видел в своем туннеле, просили тебя что-то запомнить.

— Но что запомнить?

— Это же очевидно, Дэвид, — тихо сказал Дилон. — Они просили тебя запомнить их имена. Что ты и сделал.

Глава 6

— Ты гений метафизики, — продолжал Дэвид разговор по сотовому телефону, поворачивая машину на 17-ю улицу. — Ты уже все объяснил мне!

— Сделал, что смог, — ответил пастор. — Тот факт, что они говорили с тобой на древнееврейском, подсказал мне, что твоим лучшим наставником здесь мог бы оказаться раввин. Причина, по которой они просили тебя это помнить, — внутри тебя самого, Дэвид. Есть у меня один коллега, к кому тебе стоит обратиться, — раввин Элизар бен Моше, знаток Каббалы, преподает еврейскую традиционную мистику. Ты ведь пережил мистический опыт, Дэвид.

Каббалистика? Дэвид знал о ней только одно — некоторые звезды эстрады объявляют себя ее адептами, привязывают алые ленты на запястья и принимают древнееврейские имена.

Словно прочитав его мысли, Дилон сказал:

— Нет, Мадонна с ее «Каббалой» тут ни при чем. Я уже звонил бен Моше. Его очень заинтересовал не только твой журнал, но и тот камень, который ты сберег после того несчастного случая. Когда отправишься в Бруклин, возьми с собой то и другое. А пока он просил тебя передать ему по факсу несколько страниц из твоего журнала. Он хочет изучить их до твоего приезда. Бен Моше происходит из древнего рода ученых раввинов, для которых целью жизни стало изучение Каббалы и раскрытие законов мистерий Вселенной.