Охота на орлов - [7]

– Для меня это будет честью, господин, – произнес Тулл и тут же услышал одобрительное ворчание Фенестелы.

– Хорошо. – Германик хлопнул центуриона по плечу. – Я найду тебя, когда приеду на границу. Скорее возвращайтесь к своим обязанностям в Пятом легионе, договорились?

– Конечно, господин. – Тулл изумленно смотрел, как Германик подзывает коня, садится верхом и уезжает. Преторианцы последовали за ним.

У центуриона тряслись колени. Он тяжело сел на крыльцо ближайшей лавки. Фенестела же чуть не пустился в пляс.

– Кто бы мог подумать, а?

– Да уж, – пробормотал Тулл, размышляя о том, как в один миг он избежал неминуемой смерти и получил похвалу самого внучатого племянника императора, а главное, что теперь у него появилась возможность вернуть себе честное имя. Как такое могло случиться?

Воистину, боги улыбались ему в этот день. Мало того, у Тулла возникло вдруг предчувствие, что ровно такого же благоволения он заслужит, когда отправится мстить и охотиться за орлом своего старого легиона.

Часть первая Конец 14 года нашей эры Город Ара Убиорум, Германская граница

Глава 1

В конце лета на германской границе, в громадном временном лагере возле городка Ара Убиорум, были собраны четыре приписанных к данной местности римских легиона – Первый, Пятый, Двадцатый и Двадцать первый. Проведя большую часть дня на продуваемом всеми ветрами плацу возле лагеря, где муштровал подчиненных, Тулл решил наведаться в «Сеть и трезубец», свою любимую пивнушку. Располагалась она в раскинувшейся недалеко от лагеря палаточной деревне. Учебные маневры и расписанные на год вперед штабные планы свели половину войск провинции в одно место – недалеко от границы с германцами, у Ара Убиорума. Как обычно, армию сопровождала целая орда попутчиков – торговцы всех мастей, содержатели гостиниц, продавцы продуктов, шлюхи, предсказатели и прочие. Рядом с армейским лагерем они разбивали свой, предоставляя шестнадцати тысячам легионеров товары и услуги разного рода.

Когда центурион, усталый, с пересохшим горлом, добрался до харчевни, его любимое место оказалось занятым. Но он и виду не подал – за место ведь не плачено – и уселся неподалеку на свободную скамью. Пивнушка нравилась ему по нескольким причинам: помещалась она в маленькой палатке рядом с приличным борделем и не бросалась в глаза. Владелец ее был отставным солдатом – служил когда-то опционом, – не давал спуску перебравшим клиентам и сохранил недоброе чувство юмора. Вином он торговал приличным, да и еду предлагал неплохую.

Цены на то и другое выставлялись выше обычных, что не устраивало простых солдат, и харчевню посещали в основном командиры разных рангов. Тулла, прослужившего едва ли не всю жизнь в легионах, такое положение дел устраивало вполне. Он любил своих подчиненных, среди которых попадались и изрядные мерзавцы, любил центурию, которой командовал последние пять лет, но по исполнении обязанностей предпочитал расслабиться. Коротко говоря, в часы досуга он не терпел присутствия рядом рядовых легионеров.

Оказавшись поначалу без компании, Тулл загрустил. Дела шли совсем не так, как в Восемнадцатом. Да и могло ли быть иначе? Там он отслужил пятнадцать лет, стал командиром Второй когорты, одним из высших центурионов во всем легионе. Да что говорить, ведь он знал по имени каждого центуриона и едва ли не всех младших командиров в Восемнадцатом. «Я был уважаемым человеком, – мрачно думал он, – а теперь обычный центурион в Седьмой когорте легиона, который едва знаю…» Да чтоб ее, эту Седьмую когорту! Большинство центурионов легиона были моложе его лет на десять. Особенно обидно было видеть зеленых юнцов, занимающих более высокие должности.

Добрая половина этих центурионов относилась к Туллу достаточно уважительно, но нашлась и дюжина таких, которые с самого начала настроились против. Пришлось привыкать и к надменным взглядам, и к ядовитым замечаниям. Порой они выходили за грань дозволенного, но Тулл по мере возможности избегал открытых столкновений, хотя такая сдержанность и не всегда давалась легко. Злости и ярости в нем накопилось немало, однако центурион решил придержать их для настоящих врагов, для тех, кому он готовил мщение, – Арминия и германских племен.

Будущее в этом отношении выглядело многообещающим. Германик, как и говорил, теперь стал правителем, и ему предстояло провести перепись населения во всей огромной провинции, а это означало, что в текущем году войны в Германии не будет. Весной, однако, обстановка могла измениться. Согласно ходившим в лагере слухам, форсировать Рейн планировалось большими силами до восьми легионов, и на милость империи ее врагам рассчитывать не приходилось.

Осушив одним глотком кубок, Тулл с блаженством ощутил тепло прокатившейся к желудку волны. Купленный кувшин уже опустел, и он повернул голову, отыскивая взглядом подавальщицу.

Первой к нему подошла худая женщина с ужасными зубами, имени которой он никак не мог запомнить.

– Еще вина, – сказал Тулл.

– Да, господин. – Она взяла кувшин и тут же удалилась.

«Пить лучше поменьше, – подумал Тулл. – Ночь может оказаться длинной».

– Разбавь четыре к одному, – крикнул он в сторону буфета.