Охота на орлов - [49]

– Отдайте его нам! – крикнул один из копейщиков. – Вас это не касается!

– Как это не касается? – возразил паренек, стоявший над Арминием. – Он – мой вождь, а вы пытаетесь убить его. Убирайтесь в то сраное болото, которое вы называете домом, пока мы не утыкали вас стрелами, как ваших друзей.

Мальчишка хорохорился, но голос его дрожал.

У Арминия перед глазами плыли какие-то вспышки, к горлу подступала тошнота, но отчаянным усилием воли он заставил себя сесть. Его спасителями оказались два подростка, один с взъерошенными волосами, другой невысокий, но плотный; оба уже вступили в пору взросления и были вооружены большими луками, какие используют настоящие воины. Вдвоем они выступили против четверых, один из которых был ранен в руку. К сожалению, лучник не пострадал и теперь готовился выстрелить в Арминия. Наложив стрелу на тетиву, он повел луком, целя в лицо. «Все, – подумал Арминий. – Мне конец».

«Вжжжик».

Лучник рухнул навзничь – из груди его торчала стрела.

– Держи. – Подросток, только что убивший лучника, ногой подвинул охотничье копье. Используя его как костыль, Арминий, не обращая внимания на острую боль в бедре, поднялся. По внутренней стороне правой ноги стекала теплая кровь. Он смог держать равновесие, опираясь на здоровую ногу, и поудобнее перехватил копье.

Оставшиеся три копейщика – один из них раненый – заколебались, когда парень, убивший лучника, наложил на тетиву следующую стрелу. Теперь против них были два лука и копье Арминия. Не зная, на что решиться, они переглянулись.

– Подходите, ублюдки, – прорычал Арминий. – По крайней мере, один из вас умрет, если не все вы.

Оскорбление могло подвигнуть копейщиков на нападение, но тут донеслись голоса людей, спешивших на помощь из поселка. Убийцам стало ясно, что довести дело до конца им не удастся. Развернувшись, они бросились бежать.

«Вжжжик!» – Вслед им понеслась стрела, но на этот раз юный лучник промахнулся.

– Пусть убираются, трусы, – выговорил Арминий, с трудом ворочая языком.

Мир вокруг него завертелся, перед глазами все поплыло. Он упал бы, но первый подросток схватил его за левую руку и помог устоять на ногах. Собственная голова казалась Арминию слишком большой и тяжелой для плеч, но он смог посмотреть на своего спасителя, успел признать в нем внука Тудра, который был одним из наиболее доверенных людей его отца, произнес: «Благодарю…» – и полетел в бездонный черный колодец.

Первым, что увидел Арминий, открыв глаза, было лицо Туснельды. Глаза покраснели, щеки ввалились – она определенно плакала. Жена смотрела поверх Арминия на кого-то, стоявшего по другую сторону ложа. Сам вождь лежал навзничь и, посмотрев вверх, узнал крышу своего длинного дома.

– Ты очнулся! – радостно вскрикнула Туснельда.

Арминий пошевелил языком в пересохшем рту.

– Кажется, да, – с кривой усмешкой сказал он. – Дай воды, пожалуйста. Я долго был без сознания?

– Наверное, час. – Она промокнула его лоб влажной тряпицей. – Достаточно долго, чтобы жрец успел извлечь стрелу.

Смутные воспоминания о боли еще более сильной, чем от полученного ранения, всплыли в голове. Он провел правой рукой по бедру и нащупал плотную повязку. От раны волнами распространялась пульсирующая боль, не такая острая, как раньше, но неприятная.

– Стрела вышла легко?

– Достаточно легко, – произнес знакомый голос.

Арминий повернул голову и, оскалившись, посмотрел на Мело.

– Ну, и где вы были?

Помощник сделал виноватое лицо.

– Я прибежал, как только услышал о нападении.

– Кого-нибудь из них поймали? – Мело покачал головой, и Арминий добавил: – Есть соображения, кто это был?

– Это были херуски, такие же, как мы, это я точно знаю. – Глаза Мело сверкнули. – Кто это мог быть, как не люди Сегеста?

– Убить меня не значит освободить Сегеста, – возразил Арминий.

– Может, они пришли, чтобы попытаться выручить его, но наткнулись на тебя, рыская вокруг поселка. Кто-то сгоряча пустил стрелу, ну а дальше пошло-поехало…

Вполне разумное объяснение, подумал Арминий, сдерживая разгорающийся гнев. Стиснув зубы от пронзившей бедро боли, он заставил себя сесть.

Туснельда положила ладонь ему на грудь:

– Ты должен остаться в постели.

– Я должен поговорить с твоим отцом, – отрывисто бросил Арминий. – Ты знала о его людях? – Туснельда убрала руку, и ее глаза наполнились болью. Он тут же почувствовал раскаяние. – Мне не следовало говорить это.

– Да, не следовало! – Она выпрямилась и отступила от ложа. – Делай как знаешь. Пусть рана снова кровоточит. Мне все равно.

Она вышла. Арминий смотрел ей вслед.

– Тебе лучше полежать и отдохнуть. Сегест может подождать, – посоветовал Мело.

– Помоги мне встать, – велел вождь. – Уж я устрою старому ублюдку хорошую трепку. – Он усмехнулся. – Вернее, трепку устроишь ты, а я посмотрю.

Раненая нога доставляла такие неудобства, что ему пришлось обратиться за помощью, даже не дойдя до двери. И даже обняв одной рукой широкие плечи Мело, он потратил втрое больше, чем обычно, времени, чтобы дохромать до длинного дома, в котором содержали Сегеста. Восемь воинов, стерегущих узилище, вытянулись перед вождем, озабоченно глядя в его лицо.

Арминий пренебрежительно махнул рукой и, понизив голос, чтобы не услышал Сегест, добавил: