Охота на невесту - [33]

Шок у тенорцев, впрочем, прошел очень быстро. Надо признать, трусами они не были и попытались сбить строй, выстроив стену щитов, маги, несмотря на усталость, стали выставлять щиты – слабенькие, дырявые, но все же щиты. Потери сразу уменьшились. Все-таки солдат кое-чему учили, да и среди командиров, видимо, были люди толковые, если бы им удался этот маневр, то, подойдя под прикрытием магов и строя щитоносцев поближе, они смогли бы смять арбалетчиков одним броском. Однако тут в дело вмешался маг, и это сразу поставило крест на плане тенорцев.

В отличие от большинства боевых магов, кичащихся силой, Корбин предпочитал действовать головой. Что толку бить по противнику молнией? Удар-то выходит точечный. Ну, убьешь ты одного, двоих… Даже десять или двадцать – какая разница? Все равно затраты сил непропорционально велики для столь скромного результата, особенно с учетом того, что пока маг собирает силы для следующего удара, вражеские солдаты успеют до него добраться и просто зарубить. Конечно, мага постоянно прикрывают свои солдаты, но в бою, как известно, случается всякое. Точно так же неприменимы мощные заклинания, когда начинается рукопашная – слишком легко поразить своих, сошедшихся с противником в образовавшейся свалке грудь в грудь.

Корбин, подобно всем новичкам, тоже отдал в свое время дань мощным заклинаниям, но довольно быстро поумнел и понял, что сила нужна для других целей – стену замка проломить там, или щит, выставленный вражеским магом, сбить. В бою же, как считал Корбин, главной задачей мага является обеспечить своим солдатам возможность работать в наиболее выгодных для себя условиях. В конце-концов, победа на поле боя достигается именно солдатами и их мечами, поэтому маг, как бы силен он ни был, должен, в первую очередь, работать на них. Например, вовремя испугать лошадей у атакующей конницы порой значит в бою больше, чем десяток-другой трупов. Хотя бы потому, что атака этой самой конницы при этом захлебнется, что даст пехоте шанс или уйти или, если у самих поджилки не трясутся, атаковать и, воспользовавшись сумятицей, посдергивать всадников с их лошадей. А дальше – дело техники и длинных, выкованных из отличной стали мечей.

Примерно так же Корбин поступил и теперь. Конечно, лошадей сейчас не было, но роль их отлично сыграли сами же вражеские солдаты, моментально ударившиеся в панику, когда с неба на них обрушился огненный дождь. Походя сметя слабенькие щиты еще не успевших прийти в себя вражеских магов, Корбин осыпал солдат противника огненными каплями. Особого вреда людям они причинить не смогли, но этого и не требовалось. Попавшие под удар вражеские солдаты мгновенно запаниковали и шарахнулись в стороны, разрушив так и не выставленный до конца строй, стена щитов сломалась, и арбалетчики вновь принялись выкашивать их ряды. В последнем, отчаянном порыве их молодой полководец попытался поднять своих солдат в атаку – то ли рехнулся со страху, то ли чисто интуитивно принял единственно верное в такой ситуации решение, то ли и то, и другое вместе. Шанс у него, надо сказать, был – броском, пусть даже теряя людей, прорваться через поток арбалетных болтов и взять все еще сильно уступающих им в численности людей Корбина в мечи. Реальный шанс – пожалуй, единственный реальный шанс выиграть этот бой.

Увы, будь у тенорцев обстрелянные, всерьез повоевавшие солдаты, у них бы все получилось – не такие уж и серьезные потери они пока что понесли. Даже будь у них одни солдаты, атака могла бы кончиться успехом. Однако почти половина войска была не более чем абсолютно гражданские люди, напялившие доспехи ради того, чтобы сходить в поход по приказу своих хозяев, ну и самим, воспользовавшись моментом, пограбить да понасильничать под шумок – война все спишет. Да, они умели владеть оружием, но все героическое, чем большинство из них занималось в жизни, была резня в темных переулках да охрана рынков, а кольчуга, обтягивающая толстое пузо, и меч посредственной ковки на поясе, еще не делают человека воином. Результат оказался предсказуем.

Инстинкт самосохранения к моменту, когда молодой командующий попытался повести своих людей в атаку, уже перевесил те зачатки дисциплины, которые командиры успели привить этому сброду за несколько часов, которые ушли на сколачивание войска. Многие кинулись в стороны, как тараканы из-под тапка, и это было началом конца. Паника – вот самый страшный враг любого войска, мгновенно превращающий его в избиваемую толпу. Это страшнее копий и стрел, и распространяется паника, подобно пожару, захватывая все большее количество людей. Именно поэтому любой грамотный командир предпочтет убить паникера на месте, чем допустить это. Однако сейчас паникеров оказалось слишком много, и результат был закономерен – войско Тенора, как воинское подразделение, перестало существовать.

Правда, кое-кто оказался духом покрепче, а головой послабже, а может, палки десятников вколотили в них воинскую дисциплину, и своих офицеров они боялись больше, чем вражеских стрел – кто знает… Человек полтораста молодой и храбрый полководец, ринувшийся в атаку первым, за собой поднять сумел. Ну что же, такой вариант был отработан еще тогда, когда его и в проекте не было. Три залпа из полусотни арбалетов каждый, четвертый – из сотни, благо второй ряд успел перезарядить свое оружие, а потом второй ряд синхронно делает шаг вперед, становясь рядом с товарищами, и перед горсткой уцелевших тенорцев вырастает четкая и плотная стена щитов.