Вся история его непростых отношений с матерью промелькнула в голове Ника, пока та рассказывала о рудниках по добыче изумрудов в Боливии, принадлежавших Энрике Рамиресу. Зная мать, он сразу понял, что рассказывает она неспроста.
Интересно, остался бы он сыном Брайана Стила, если бы мать не поймалась на лжи? Но даже после развода и повторного брака обоих родителей Ник продолжал считать Брайана своим настоящим отцом, пока однажды прямо не спросил его, почему тот не приходит в школу и не посещает спортивные соревнования, как другие разведенные отцы.
— Спроси об этом свою мать, — последовал резкий ответ.
— Но я ведь не виноват, что ты больше ее не любишь, — возразил Ник с ощущением жестокой несправедливости. — Я ведь не только ее сын, но и твой.
— Нет, ты не мой сын.
Потрясенный, уязвленный, возмущенный, Ник не сдавался.
— Нельзя развестись с ребенком. Ты — мой отец. И то, что у тебя теперь другая семья, не означает…
— Я не твой отец! — Брайан вспыхнул от гнева. — И никогда им не был. Ради бога, мальчик, посмотрись в зеркало! В тебе нет ничего моего!
Но Ник снова не поверил. Да, его волосы не были рыжими, кожа — бледной, а глаза — голубыми, но он просто унаследовал смуглость матери…
— Я просто больше тебе не нужен, да? — с горечью спросил Ник, в полной мере ощущая себя заложником развода родителей.
— Да. Зачем мне нужен чужой ублюдок? Твоего настоящего отца зовут Энрике Рамирес, и когда он не играет в поло, разъезжая по всему миру, то живет в Бразилии. Сомневаюсь, что он когда-нибудь придет к тебе в школу, но ты можешь попросить свою мать связаться с ним от твоего имени.
И Ник, с решимостью семилетнего ребенка, потрясенного шокирующей новостью, попросил.
— Дорогой, я понимаю, что ты разочарован тем, что Брайан оказался тебе не отцом, — с лучезарной улыбкой сказала ему Надя. — Но у тебя теперь есть замечательный отчим — Гарри…
— Я хочу знать о своем настоящем отце, — с упорством настаивал Ник.
— Ну, ладно, ладно. Он женат, дорогой. И, боюсь, нет никакой надежды на то, что он разведется. Это как-то связано с политикой и религией в его стране. — Она грациозно воздела руки. — Мы никогда не смогли бы стать семьей, даже если бы захотели.
— Он знает обо мне?
— Да, знает. — Горестный вздох. — Одно из невероятных стечений обстоятельств. Энрике приехал в Австралию, и твой дедушка — впрочем, теперь ты знаешь, что он тебе не дедушка, — пригласил его к себе в поместье, где он построил великолепную площадку для поло, мня себя великим игроком. Было запланировано большое торжество, и я никак не могла не поехать. Я надеялась, что Энрике сообразит сделать вид, что незнаком со мной… — Еще один горестный вздох. — Но увидев тебя…
— Он узнал во мне сына?
— Твой возраст, а главное, твоя внешность — вы похожи как две капли воды. Я была вынуждена во всем признаться, и он использовал этот секрет, чтобы… хм…
Затащить ее в постель.
Ник оказался для Энрике всего лишь средством шантажа, чтобы еще раз уложить в постель бывшую Мисс Вселенная. Со временем Ник понял, что красивому и самоуверенному бразильцу не пришлось прикладывать особых усилий для этого. И неважно, что потом разразился скандал и правда всплыла наружу.
— Твоя мать хотела меня не меньше, чем я ее, — без тени раскаяния заметил Энрике, когда Ник рассказал ему о последствиях его поступка. — Она могла сказать «нет». Я никогда не принуждал женщину ложиться со мной в постель. Это был ее выбор. Ее жизнь.
— А моя жизнь была тебе безразлична, — обвиняюще произнес Ник,
— Я тебе ее дал, и этого достаточно. А копание в прошлом ничего тебе не даст, — презрительно бросил Энрике, — поэтому лучше оставь все как есть.
Хороший совет. И Ник внял ему. Именно поэтому он никак не мог заставить себя прикоснуться к пакету из Бразилии.
— Что он тебе оставил, дорогой? — В медовом голосе матери слышалось жгучее любопытство. Похоже, изумрудное ожерелье разожгло ее аппетит.
— Большинство моих внешних черт, — насмешливо ответил Ник.
— Это так, но ты же понимаешь, что я не это имею в виду. Не будь занудой. Он написал мне, что ожерелье — это знак благодарности за то, что я родила ему такого замечательного сына. Раз он считает тебя таковым, то оставил тебе много больше, чем ожерелье.
— Я еще не открывал пакет.
— Так поторопись. Я хочу узнать все подробности, как только доберусь до твоего офиса. Твой отец был очень богат, ты же знаешь.
Да, Ник знал об этом, но его богатство никогда не было ему нужно.
— Я буду у тебя через пятнадцать минут, — донесся до него голос матери. — Разве не замечательно, что он вспомнил о нас через столько лет?!
Как всегда, она была полностью сосредоточена на себе, и Ник не удержался от колкости:
— Нет, не замечательно, мама. Что замечательного в том, что мне пришлось дожидаться его смерти, чтобы быть признанным?
— Ой, не будь таким злопамятным, дорогой. Что прошло, то прошло. Наслаждайся сегодняшним днем.
Вот он — основной жизненный принцип Нади Килман-Стил-Мэннинг-Ллойд-Хардвик-Кондор.
— Конечно, мама. Не дождусь, когда увижу тебя и твое ожерелье.
Которое, безусловно, уже украшает ее шею.
Ник опустил трубку на рычаг и снова посмотрел на пакет. У него было побуждение бросить его в мусорную корзину нераспечатанным, но какая-то его часть, конечно же, хотела узнать, чего же, по мнению отца, он был достоин.
