Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров - [5]

Удивление в голосе Леона показалось почти натуральным – создавалось впечатление, что он не в курсе, но Бес отмел это. Ворон при желании мог играть не хуже столичных актеров, и охранник был ему под стать. Нет, надо Ветку вытаскивать во что бы то ни стало.

Бармалей, наблюдавший за метаниями хозяина, предложил незатейливый вариант:

– Может, я поеду?

– Куда? – не сразу понял Бес.

– К Ворону. Перетолкую, то-се…

– Ты больной? Перетолкует он! – передразнил Гришка, наливая чай в граненый стакан. – Да Ворон тебя на порог не пустит, тем более говорить с тобой не станет. А даже если вдруг заговорит – думаешь, вернет Виолу? Да с чего бы? Она ему зачем-то нужна.

– Больно много она о вас знает.

– То, что я при ней о делах не говорю, не означает, что она не в курсе, – начал Бес и тут же осекся: признаваться в том, что он не может контролировать собственную жену, а она его – запросто, он не собирался. – Короче, туфта это все. Но Ветку надо выцарапывать.

– Знать бы еще откуда. – Бармалей явно был уязвлен и настроен мрачно.

– А вот, кстати, действительно откуда? – Бес уселся со стаканом за стол. – Никогда раньше не слышал, где именно Ворон дела свои делает, эти самые, с заложниками. У Наковальни подвал был, как раз здесь, под гаражом, она только сюда с этим приезжала. Не хотела дом, Малышом построенный, грязью заляпать, чистоплюйка. А у Мишки что?

Бармалей напряг извилины, но тоже не смог вспомнить ничего подходящего. То, что офис Воронцова находится в клубе «Матросская тишина», ни для кого не было секретом, но ведь не мог Мишка держать где-то там и Виолу? Клуб работает, во всех помещениях люди. В той части, где офис, конечно, есть свой вход, но ведь и там люди – бухгалтерия, рекламщики. Нет, этот вариант не годился. Но тогда где?

Бес решил не ломать голову и расслабиться хотя бы до вечера – именно такой срок он дал Леону. Вечером станет ясно, что произошло.

Ему и в голову не могло прийти, что исчезновение Ветки, возможно, и не связано с Вороном. Он никак не мог представить, что его жена сама вляпалась в очередную историю, что могла просто завести себе здесь любовника и остаться у него ночевать. Эту мысль Гришка отмел сразу: нет, Ветка побоится, она хорошо помнит его условие. Вряд ли мимолетная интрижка перевесит желание видеть сына. Если только… нет, не может быть. От этой догадки Бесу вдруг стало совсем дурно. Он рванул ворот домашней свободной рубахи, растер рукой занывшую грудь и как-то беспомощно посмотрел на Бармалея.

– Что, Григорий Андреич?

– Слушай, Бармалей, а вот ты как думаешь, не могла сюда родственница моя наведаться, а?

– Марина Викторовна, что ли? Да как?

– На помеле верхом! – отрезал Бес, которому становилось все хуже.

Если причиной исчезновения Ветки Наковальня – все, можно считать, игру он проиграл, еще не сев за стол и не заглянув в розданные карты. Эта бешеная баба обыграла его – Ветка ни за что не станет идти против нее, скорее наоборот, предложит объединить усилия и наконец-то раздавить его, Гришку, окончательно. Это выгодно обеим – и Марине, и Виоле. Наковальня избавляется от постоянной угрозы шантажа, а Ветка получает сына и свободу. Черт, неужели все так и есть? Но как это понять, как выяснить? Ведь он даже не знает, как сейчас выглядит Наковальня, под каким именем живет, документами какой страны пользуется. Это сильно усложняет поиски. Усложняет – но не делает их невозможными, конечно. Надо только внимательнее присмотреться к мелочам. И первым делом прощупать Ворона – если что, Наковальня могла обратиться только к нему, не зря же в свое время поделилась ценными документами. Доверяла.

– Я б уже знал… – не совсем уверенно протянул Бармалей, – я в клубе-то регулярно бываю, уже увидел бы, кабы она приехала. Ей же к кому – к Ворону только.

– Да ты с ней мог нос к носу столкнуться и не узнать. Она пластику делает, как насморк лечит, Ветка вон, и то не знает, как она теперь выглядит, – отмахнулся Бес, свободной рукой растирая грудь под рубахой. – Но ты прав: ей не к кому больше, только к Ворону. И прикроется она чем-то таким, что не проверишь. А что, любовницей скажется, и привет.

– Ага! – саркастически скривился Бармалей. – Любовницей – при живом-то Хохле? Да он не посмотрит, сразу голову Ворону свинтит.

Бес глянул на подручного с нескрываемой жалостью – надо же уродиться таким бестолковым, чтобы не понимать элементарных вещей. Все приходится объяснять, буквально каждую букву.

– Ты не понял, да? – начал он почти ласково. – Я же сказал «прикинется любовницей», а не «станет ею», правда? Спать с Вороном Наковальня, разумеется, не будет – это ей западло, с компаньонами она только дела делает, для любви у нее Хохол имеется, как ты справедливо заметил. Но что мешает ей сделать вид, что она спит с Мишкой, чтобы иметь возможность крутиться возле него, не вызывая лишних вопросов у той же охраны? Понимаешь теперь? И Хохол, конечно, в теме и будет эту легенду поддерживать, хотя, понятное дело, даже видимость этого ему – как перо в бок.

– А-а! – протянул Бармалей с каким-то даже облегчением. – Теперь понял. Но это… не видел я никаких баб там, если честно.