Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров - [41]

– И все?

– А что еще? Я его видела полтора раза.

– Не туфти, Наковальня. Тебе этого с лихвой, ты всегда за пять минут могла сказать, чем кто дышит.

– Растеряла навыки в благопристойной Англии, – отшутилась она. – Там, знаешь ли, все иначе.

Ворон больше ничего сказать не успел. Вошел Леон, а за ним и генерал, поддерживавший в специальной плотной повязке загипсованную руку.

– Рановато вы, Дмитрий Викторович, за дела взялись, – поприветствовал его Ворон вполне добродушно. – Присаживайтесь, не стойте как гость.

– Добрый день, Мария Андреевна, простите, руку поцеловать не могу – наклоняться тяжело. Ребра все-таки ушиб довольно сильно, – отвесил поклон Марине генерал.

– Не страшно, – улыбнулась она. – Вы в самом деле присаживайтесь. После сотрясения мозга вообще лежать нужно.

Дмитрий опустился в кресло напротив дивана, осторожно, как ребенка, устроил руку и немного расслабился.

– Михаил Георгиевич, я надеюсь, корректировать план предвыборных встреч в связи с моим состоянием не придется? Я себя чувствую вполне хорошо и готов вести работу дальше.

– Полежали бы вы все-таки пару дней.

– Нет, зачем же? – бодро возразил Дмитрий. – Нет никакой необходимости.

– Как знаете. Все, что зависит от меня, сделаю, главное, чтобы у вас здоровья хватило.

– Это я гарантирую. Но у меня к вам просьба, Михаил Георгиевич, – подался вперед генерал, и Марина почему-то внутренне напряглась.

– Какая? – ровным тоном поинтересовался Мишка.

– Со мной в аварию попала женщина. Вы помните, таксист в аэропорту подсадил попутчицу…

У Марины все похолодело: сейчас начнется.

– И? – прищурил глаз Ворон.

– Так вот. У нее здесь никого нет, я узнавал в реанимации, и мне бы хотелось как-то помочь, не афишируя особенно…

«Идиот! – с нежной жалостью к брату простонала Коваль. – Ты сейчас так подставился, что даже представить последствия не сможешь».

– Женщина, – протянул Ворон. – Попутчица, говоришь. Как же, помню-помню. Только вот скажите мне, дорогой Дмитрий Викторович, вы с какого перепуга решили, что я идиот и меня можно на причинном месте вертеть, а?

Генерал оторопел:

– Не понял.

– А чего ты не понял? Того, что я знаю, кто эта баба? И, если напрягусь, узнаю, сколько времени ты с ней связь поддерживаешь? Решил сменить «крышу»? Так хрен тебе – от меня уходят только в могилу, милый друг.

Марина поняла, что пора вмешиваться, пока Мишка не наговорил лишнего. Она встала с дивана, подошла к столу и приобняла Ворона, покрасневшего от гнева. Положила подбородок на плечо, прошептала:

– Аккуратнее, дорогой, не нервничай так. Сейчас все разрулим. Только не горячись, хорошо?

Мишка тяжело дышал, с трудом сдерживая эмоции, и смотрел на генерала, как смотрит бык на матадора, перед тем как разбежаться и нанести последний удар. Марина чувствовала эту ярость всем телом, и ей впервые за долгое время сделалось страшно. Она осторожно погладила Ворона по груди и снова прошептала на ухо:

– Успокойся, не надо так. Легче.

– Ты, генерал, как я вижу, совсем дурной, – выдохнул Ворон, словно проглотил ком злости. – Я отлично знаю, кто эта женщина. Пока не понял, как она в твое такси попала, но и это, думаю, вопрос пары минут, если расспросить ее понастойчивее.

– Вы… вы о чем это? – запнулся Дмитрий, смешавшись под тяжелым взглядом Ворона.

– А ты не понимаешь? Бабы на боль хлипкие.

– Но вы же… Не хотите же вы сказать…

– Я сказал. Вон Леона отряжу сейчас и через полчасика буду точно знать, откуда ноги растут.

Дмитрий побледнел:

– Это ни к чему. Все, что хотите, можете спросить у меня, Виола здесь ни при чем.

«О, вот только не это! – Марина сверлила взглядом лицо брата. – Ты сейчас наворотишь такой дури, что потом вообще никто не сможет разобраться. Сам подставишься и Ветку подставишь, идиот! Молчал бы лучше, Ромео-перестарок».

Ворон же только одобрительно кивнул:

– Так давай, генерал, не томи. И не заставляй меня делать то, чего я не люблю. А я не люблю к бабам физическую силу применять – западло это.

Коваль снова успокаивающе похлопала его по плечу, и Ворон, перехватив ее руку, быстрым движением поднес запястье к губам.

– Спасибо, милая, я понял. Ну что, Дмитрий Викторович, я вас внимательно слушаю, – перевел он взгляд на генерала и выпустил Маринину руку из своей.

– А мне нечего особо говорить. Да, у нас с Виолой несколько лет назад была связь. Здесь мы встретились случайно и возобновили ее. Думаю, раз вы знаете Виолу, то понимаете меня, – пожал плечами Дмитрий. – И теперь я не хотел бы бросать ее одну в трудном положении, это просто не по-мужски.

Ворон слушал и кивал, но думал, как видела Марина, о чем-то другом. Когда генерал умолк, Мишка вдруг резко вскинулся:

– А что вы думаете по поводу ее мужа?

– Мужа? – вполне натурально удивился Дмитрий. – Насколько я знаю, он мертв. Какой смысл мне об этом думать?

– Ну-ну. То есть ты хочешь сказать, что не знаешь, что ее муженек жив-здоров и сидит где-то здесь в загородном поселке?

– В самом деле? Нет, этого я не знал.

– Ой ли, – недоверчиво протянул Мишка, покусывая дужку очков. – Не темнили бы вы со мной, дорогой кандидат. Я очень не люблю, когда меня пытаются надуть.

– Я говорю абсолютно честно. Виола сказала, что муж ее мертв, а сын в другой стране.