Охота на ламию. Институт неблагородных - [63]

Но ход времени нельзя поворотить назад даже в мире, где магия так же естественна, как и наука.

— У нас мало времени, — вышел мне навстречу дознаватель, держа в руках свёрнутый пополам лист. — Гранда Тулия любезно предоставила нам своё рабочее место для тренировок.

— Что от меня требуется? — спросила я, оглядываясь по сторонам. Казалось, из-за шкафа или дальней двери сейчас возникнет тонкая фигура Фарфелии, и я снова увижу её пустые безжизненные глаза!

— Вы должны настроиться, чтобы я мог увидеть лица тех, кто прячется за личиной охотников. Забавно, что все теперь начали их так называть! Посмотрите, они и мне смеют угрожать.

Я опустила взгляд на листок, что держал в руках Волкодлак, но он не дал мне его в руки, а сам развернул и огласил содержимое. По памяти, ведь сейчас уже достаточно стемнело, а свет масляных ламп, оставленных на столе, отбрасывал на стены причудливые тени, но не позволял читать.

И хотя ликаны прекрасно видят в темноте движущиеся объекты, их зрение не способно различать написанное чернилами на листе бумаги.

— Я знаю это наизусть, пока вы занимались, у меня было достаточно времени, — ответил он на мой удивлённый взгляд. Вдруг в речи собеседника проступила лёгкая шепелявость, которая, вероятно, означала высшую степень доверия. — Некая организация, называемая Лигой неравнодушных, смеет заявлять, что призвана очистить Илиодор от угрозы, что несёт древняя кровь. «Их идеи и ритуалы вовсе не так безобидны, как мы привыкли думать. А силы далеко не так малы, как они хотят представить. Ламии лишь первый этап, и если вы верный сын вашей отчизны, то не будете нам препятствовать».

— Я не понимаю их мотивов.

Дазромак обошёл меня кругом, будто присматривался. Я затылком чувствовала его внимательный взгляд, способный читать в душе, как в открытой книге. Он будто раздумывал, стоит ли мне говорить, а потом подошёл ближе и осторожно взял за руку. Прикосновение заставило меня вздрогнуть, и я подавила отвращение, радуясь, что светло-бежевая кожа перчаток дознавателя служит неким барьером.

Он горько усмехнулся, но не выпустил моей руки.

— Нам надо больше доверять друг другу, раз уж гранд Гумонд оказался под подозрением. В любом случае его зеркальный ритуал соединил нас с вами в некий союз. Скажем за это спасибо Дракону.

— Почему вы рады, что он под подозрением? — спросила я, выдержав паузу.

Дазромак довёл меня до кресла возле стола целительницы и чуть ли не силой усадил в него.

— Потому что вы, Регина, с вашей силой и красотой заслуживаете большего, чем стать кратковременным утешением одного из крылатых. Поверьте, они никогда не посчитают вас ровней. Даже меня не жалуют, а ведь я Истинный!

Теперь я поняла, в чём сила этого неказистого, низкорослого и некрасивого дознавателя. В его способности говорить простые вещи, преподнося их в выгодном для себя свете. В его таланте убедить собеседника в том, что выгодно следствию. И наконец в его манере разговаривать, не повышая голоса, но таким тоном, что он пугал гораздо больше прямых угроз.

— Возьмите амулет. Он покажет след Адамантовой жилы.

В мои руки вложили круглую пластину, инкрустированную в центре кроваво-красным камнем. Я прикоснулась к нему, ощутив леденящий холод, шедший изнутри кристалла. Провела пальцем по мелкому бисеру, радиарно выложенному от центра к периферии пластины, и почувствовала, что вещица, переданная Дазромаком не так проста, как ему хотелось представить.

— Почему вы сами не можете воспользоваться им? — прошептала я, предчувствуя, что ответ мне не понравится.

— Во-первых, за мной следят, — со вздохом притворного огорчения произнёс Дазромак, и чуть прихрамывая, отошёл в сторону.

Он сгорбился и теперь походил на жалкое, побеждённое обстоятельствами существо, но я чувствовала, что это лишь притворство. Казалось, ему самому нравилось представление, и мне лишь оставалось играть роль безмолвного зрителя.

— Во-вторых, как бы мне ни были противны идеи этого сообщества, они правы. Древняя магия, если позволить её потокам течь так, как задумано вашей природой, способна усилить вибрации амулета. Не стану скрывать, это не совсем безопасно, у Древних есть принцип жертвенности.

— Хочешь получить что-то — отдай равноценное, — машинально произнесла я, вспоминая уроки Хадриана.

— Вижу, вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд, — хмыкнул Волкодлак, но стоило мне поднять голову, как он отвёл глаза и повернулся спиной, будто хотел собраться с мыслями. — Тем лучше. И помните, если вы не справитесь, эта Лига будет продолжать лишать Дара ваших сокурсниц, а потом… кто знает.

Дазромак обернулся с милейшей заискивающей улыбкой, в два шага проворно оказался около меня, снова завладев моей рукой.

— Надеюсь, не стоит повторять, что о нашем разговоре вашему крылатому покровителю лучше не знать?

— Не стоит, — сухо ответила я, опустив глаза. — Как и провожать меня. Я знаю дорогу.

Спрятав амулет за пояс, я сделала книксен и бесшумно выскользнула в коридор. Дазромак прав, надо действовать, а не ждать, надеясь, что маньяки вдруг прекратят начатое, оставшись безнаказанными.

Однако вся моя выстроенная решимость держаться от Рандала подальше иссякла, стоило мне найти на столе в комнате его записку.