Охота на крутых - [71]

– Мне ведь один хрен – из‑под живых ее вытянуть или из‑под жмуриков!

– Отдай! – Иван Федорович глядел вбок, на трассу, по которой проносились равнодушные к их проблемам автомобили. Кум затрясшимися вдруг руками отдал сумку рыжему. Тот передал автомат за спину, заглянул в нее, встряхнул содержимое.

– Это все? – взглянул на лицо кума, по которому скатывались одна за другой крупные мужские слезы, и засмеялся:

– Не плачь, дядя, еще наторгуешь!

Затем задернул «молнию» и небрежно швырнул сумку в раскрытую дверцу «семерки». Шутливо погрозил пальцем водителю:

– Не превышай, друг, сотни кэмэ!

А Иван Федорович уставился на «семерку», с боков которой уже сдирали липкие синие полоски, а с крыши снимали «мигалку». Спектакль окончился...

Деньги из‑под его задницы забрал кум сразу же по приезде домой. А через три дня ввалился в дом Ивана Федоровича с мешком за плечами и вывалил из него на обеденный стол две вещи: автомат Калашникова унифицированный и странно‑красивую винтовку, каких пенсионер на своем веку еще не видывал.

– Выбирай!

Иван Федорович не стал задавать идиотских вопросов, а молча потянул к себе красавицу‑винтовку...

Последним из мешка выкатилась пара рубчатых кругляшей.

– Ф‑1, – лаконично объяснил кум, – на сдачу дали!

И на следующий год вновь поехали с картошкой на тот же рынок. Гребли крахмальный продукт не так активно, как в прошлый раз, но после обеда подвалил хороший перекупщик и оптом забрал остаток у них, не обращая внимания на торгашей из Курска, заваливших рынок дешевым кормовым картофелем. Кубанский ценился особо.

Иван Федорович деликатно намекнул куму: дело, мол, к вечеру, можно переночевать и на рынке. Но тот как с цепи сорвался:

– Домой, кумэло, только домой! Да не боись ты – снаряд два раза в одну воронку не попадет – по теории вероятности!

Хреновая у него была теория вероятности – их грузовик догнали через полета километров. Та же белая «семерка», закамуфлированная под ГАИ, прижала к обочине и голос из динамика приказал остановиться. А сзади подперла вишневая «шестерка»...

У кумовьев был целый год, чтобы не за одной бутылкой «обсосать» детали предстоящей операции. Долгими зимними вечерами прорабатывалось бесчисленное множество вариантов. В том числе и этот. И когда их бортовой КамАЗ остановился, за руль сел Иван Федорович, оттеснил водителя в середину, а кум сам любезно отворил дверцу подсунувшейся прямо под ступеньку «семерке», за рулем которой был их старый прошлогодний знакомый, только рыжая морда его стала за это время раза в полтора пошире. Кума он, видимо, угадал еще на рынке, поэтому даже выходить не стал из салона – просто опустил боковое стекло.

– Привет, землячок! Узнал «крестного»? Делиться будете, или как?

– Делиться‑то зачем? – весело ответил кум. – Забирай все! – И в салон «семерки» вкатился один из рубчатых кругляшей, полученных им «на сдачу» в прошлом году. Естественно, граната была без предохранительной чеки.

Иван Федорович тоже не терял времени даром – врубил двигатель, заднюю скорость, до полика вдавил газовую педаль... Из «шестерки» в живых остался один; он как раз вышел на обочину – отлить, а когда увидел, как махина КамАЗа наползает на хрупкий «жигуленок», делая фарш из живой плоти, металла и пластмассы, сиганул в придорожный чахлый лесок, забыв застегнуть ширинку. Догнать его сейчас, пожалуй, не смогла бы и пуля – ввиду отсутствия сектора обзора.

«Семерке» повезло меньше – чего не сделал взрыв, то довершило пламя. Удивительно быстро горят эти столь дорогие модели!

– А теперь, дорогой, твой черед! – уступил водителю баранку Иван Федорович. – Давай, разворачивайся и дуй обратно в Таганрог на всех парах!

– Это еще зачем? – удивился тот.

– Это чтобы за нами не гнались разные любопытные, а просто встречались в пути! – доходчиво пояснил ему кум, пряча замасленный мешок с не пригодившимся оружием в приваренное дополнительное дно – под «бардачком» с инструментами, между кабиной и передним бортом. Мазутом оно было заляпано под один колер с остальным металлом.

Перед постом ГАИ, чтобы не испытывать судьбу, свернули на Азов, проселочными дорогами нащупали трассу и, оставив сбоку Таганрогский залив, вернулись домой.

Происшествие, на удивление, осталось без последствий. Кумовья в этом убедились, переворошив кипу прессы, местной и центральной – везде было тихо – ни заметки, ни строки. Иван Федорович даже слегка огорчился:

– Вот дают, писаки‑журналисты! Такая бойня на трассе, а им хоть бы хны!

– Ты вон про Афганистан лучше прочти! – прервал его нытье кум. – Там целая армия ни хрена не может сделать, а тут – каких‑то две легковушки раздолбанных. Если уж там смогли журналистам лапши на уши навешать, то местной печати варежку заткнуть – раз плюнуть! Молчат, значит, кому‑то огласка невыгодна. Ну, нам‑то это на руку! Поехали еще разок смотаемся, Вань! Тогда не одного, а двух «Москвичей» возьмем, каждому по четыре колеса!

– Ты что! – замахал руками Иван Федорович. – И думать не моги, пока все не утрясется! Печать‑то молчит, да слухи идут!

– Да плевать нам на слухи! – расходился упоенный победой кум. – Тех гадов мы подавили, а на случай чего – с нами Бог и наша артиллерия! – намекнул на припрятанное оружие.