Охота на «кротов» - [112]

.

Когда Карлоу встречался с Энглтоном, он работал в Вашингтоне уже как директор по международным связям в корпорации «Монсанто». Вначале, после увольнения из ЦРУ, Карлоу, имевший жену и двоих детей, переживал трудные времена. Зачастую для кадровых сотрудников секретных служб очень тяжело начинать новую для них жизнь в частном секторе. Из-за секретного характера прежней деятельности у них постоянно возникает деликатная проблема в написании автобиографии при поступлении на работу.

«В течение года я еле-еле сводил концы с концами, — рассказывал Карлоу, — наконец получил работу в корпорации «Монсанто». Мне платили больше, чем на государственной службе, предоставили право купить акции по льготной цене, а через полгода повысили в должности». Карлоу несколько лет работал в «Монсанто» в Сент-Луисе, а в 1970 году руководство корпорации направило его в Вашингтон. В качестве руководящего сотрудника корпорации, входившей в список пятисот крупнейших компаний США журнала «Форчун», Карлоу, можно сказать, преуспевал.

Однако рост его банковского счета не смог смягчить болезненные воспоминания об уходе из ЦРУ. Его супруга Либби умерла в 1976 году, так и не узнав окончания этой истории.

Карлоу ушел на пенсию из «Монсанто», но остался в Вашингтоне в качестве консультанта корпорации по международным делам. Полный решимости восстановить свое доброе имя, он начал разговоры с юристами, включая давнего друга из УСС Эдвина («Неда») Патцела-младшего.

«Я должен добраться до сути дела, — заявил Карлоу, — что именно произошло и кто в ответственности за это».

В сентябре 1980 года Карлоу затребовал свое полное досье из ЦРУ на основании законов о невмешательстве в частную жизнь и о свободе информации. В октябре 1980 года в конгрессе прошел закон о выплате компенсации лицам, незаконно пострадавшим от обвинения в шпионаже, который касался и Карлоу, а два месяца спустя, 18 декабря, Патцел официально уведомил адмирала Тэрнера о подаче иска на основании нового закона. Тогда же Карлоу со своим адвокатом встретился с должностными лицами ЦРУ и потребовал незамедлительных действий по своему делу.

Но так уж получилось, что одногодичный просвет, открывшийся в октябре 1980 года для истцов, предъявляющих претензии согласно «Закону о пособиях «кротам"», растянулся на время правления двух администраций. В январе 1981 года после инаугурации президента Рейгана в ЦРУ пришла новая команда. Делу Карлоу пришел конец на столе Уильяма Кейси.

Новый директор ЦРУ поручил своему Генеральному юрисконсульту Стэнли Споркину разобраться в деле. Негласно была создана комиссия из трех человек, включая Споркина. В своем меморандуме для Кейси Споркин сделал заключение, что выявленные факты заставляют рассматривать дело Карлоу «в несколько ином свете», чем дела Ковича и Гарблера, которым была выплачена компенсация[260].

Далее в меморандуме Споркина описывался предположительный ход событий. В декабре 1961 года перебежчик из КГБ Голицын заявил, что Советы проникли в ЦРУ. «Перебежчик не был в состоянии предоставить точное описание внедренного агента, но сообщенные им сведения до такой степени совпадали с данными по мистеру Карлоу, что он попал под серьезное подозрение и по нему было начато расследование, которое, однако, не смогло доказать, что именно Карлоу являлся этим внедренным агентом…»

Затем в секретном меморандуме последовали совершенно неожиданные выводы. Поскольку доказательства, что Карлоу является тем самым «кротом», не было обнаружено, пишет Споркин, может показаться, что он заслуживает компенсации. «Однако выявленные в ходе расследования факты привели к решению, что он должен быть уволен по причине нарушения режима секретности, независимо от обвинения… в сотрудничестве с чужой разведкой»[261]. Комиссия, добавил Споркин, пришла к выводу, что иск Карлоу следует отвести.

Управление выдвинуло все те же старые доводы: Карлоу, дескать, неясно указал место рождения отца, туманно объяснил, где он пребывал в определенные дни, однажды оставил открытым свой сейф и так далее.

Но официальные документы сплошь и рядом не в состоянии представить полную картину событий. Для Споркина и других должностных лиц ЦРУ, изучавших досье спустя почти два десятилетия, возможно, оказалось затруднительным ухватить суть дела — что как только Карлоу был заподозрен в шпионаже в пользу враждебной державы, Управление стало добиваться избавления от него любыми путями. Если нельзя было уличить его в предательстве, то в ход пошли другие основания. Один из старших должностных лиц ЦРУ, осведомленный о событиях 1963 года, утверждал: «Они использовали секретный материал, чтобы сфабриковать дело против Карлоу, навесив на него все это дерьмо».

Карлоу пока ничего не знал о меморандуме Споркина. В октябре 1981 года, после того как прекратил свое действие «Закон о пособиях, кротам»», Кейси послал Карлоу письменное объяснение причин отвода его иска. Карлоу, вторично женившийся в том же году на Каролине, уважаемой сотруднице администрации одного из колледжей, решил не складывать оружие и нанял адвоката Стэнли Гэйнса, который до этого удачно представил Ричарда Ковича.