Охота на «крота» - [3]

Легкие у меня горели, но чувствовал я себя хорошо. Просто прекрасно! Вступив в густую тень деревьев, я продолжал бег в сумраке рощи, продираясь сквозь тонкие ветви терновника, которые, как хитроумные растяжки, преграждали мне путь. В глубине рощи посреди небольшой поляны нагромождение камней закрывало устье ручья. На поляне повсюду валялся мусор: пивные банки, коробки из-под еды, использованные презервативы. Зрелище не из приятных. Камни были исцарапаны, некоторые расколоты, многие исписаны именами старшеклассников и названиями сатанинских рок-групп. Кое-какие названия я слышал, большинство же было мне неизвестно.

Но меня заинтересовали не надписи на камнях и не то, что творилось вокруг, а то, как были сложены эти камни. Мне было интересно, как они здесь оказались. Их наверняка принесли люди. Возможно, из индейского племени осэйдж или канза. Можно лишь гадать, потому что в книгах из библиотеки это место не упоминалось. Все называли их просто «камни» или «камни Джефферсов», по фамилии семьи, которой когда-то принадлежала эта земля.

Со времени пребывания в форте Беннинг я искал место вроде этого, где несколько человек, собравшись вместе, могли бы своими руками построить дом для своих богов. Я видел нечто подобное недалеко от одной из проселочных дорог в Беннинге — грубая, дощатая церковь с одним-единственным помещением, просевшей крышей, осыпавшейся штукатуркой и рваными пластиковыми пакетами вместо оконных стекол. Внутри стояли две кое-как сколоченные деревянные скамьи и стол, сделанный из остатков старой мебели, выполняющий роль алтаря. За ним висел крест — две перекрещенные доски, прибитые гвоздями к стене. Когда я смотрел на него, то представлял себе руки сделавших его людей — грубые, с потрескавшейся кожей, с розовыми ссадинами на черных костяшках и большими мозолями на светлых ладонях, представлял, как эти руки сжимали распиленный дуб и забивали гвозди.

Я подумал, что, когда строишь Божий дом, то временами ощущаешь Его присутствие.

Именно это я искал в чистой вере и в преклонении перед единым Богом, но я ошибался. Я заблуждался, решив, что человек может убивать во имя Бога. В глубине души я верил, что обрету частицу могущества моего Бога. Прошло немало времени, прежде чем я понял, что убийства совершаются лишь ради убийства, и не более. Здесь же передо мной были строители, которые нашли свой путь в рай, если он вообще существует.

Но чувствовали ли присутствие богов люди, которые складывали камни вокруг ручья в Джефферс-Рокс? Возможно ли, чтобы их души и духи, которым они поклонялись, скрывались здесь, в этих забитых мусором расщелинах?

Мне не дано этого знать. Возможно, они и не индейцы, а всего лишь поселенцы, просто складывавшие сюда камни, о которые ломался их плуг. Но мне казалось, что камни образуют определенную форму и сложены в определенном порядке и с какой-то особой целью, выходящей за рамки обычных понятий. Что-то во всем этом было, и однажды в конце долгой, изнурительной пробежки я все пойму. Или почувствую.

Как создать обиталище Бога и как наполнить его духовностью?

Размышляя над этим, я повернул домой.

Как создать свой собственный дом? Что делает его твоим? Почему тебе там хорошо, а другому — нет?

Духовным началом, на котором держалась наша семья, наш дом, была Бетси.

Она «всего лишь маленькое существо — головастик, — как говорил ее отчим, помощник шерифа Бад Николс, — но храбрее грабителя». Мне казалось, что это не совсем верное определение, но очень близкое к истине. Я был выше ее на фут. Когда мы только начали встречаться, я как-то поднял ее в воздух, чтобы поцеловать и пожелать доброй ночи. Она замерла у меня в руках. «Тебе это приятно?» — спросила она, и я больше никогда так не делал.

Такой ли уж сильной была Бетси? Думаю, многое зависело от того, кто находился с ней рядом. Она могла постоять за себя, и поначалу до нее было непросто дотронуться. Но она была готова защищать и тех, кого любила, потому что в детстве ей досталось не так уж много любви. Отца своего она не знала. Мать растила ее одна, пока ей не исполнилось восемь лет. И вот тогда помощник шерифа Николс, как он сам любил говорить, сделал из ее матери порядочную женщину.

Отчиму хотелось, чтобы Бетси была мальчиком и чтобы она была его ребенком. Но Бетси не желала быть ни тем ни другим. Думаю, лет в пятнадцать-шестнадцать она вела необузданную жизнь: мальчики, выпивка, постоянные ссоры с отчимом. Потом ее мать умерла от рака груди, и Бетси ушла из дому.

Когда я встретил ее в 1993 году, после всех войн, в которых участвовал, ей было двадцать два. Она жила самостоятельно и выглядела настоящей женщиной. Она подошла ко мне в книжном отделе супермаркета «Уол-март» и произнесла первые, обращенные ко мне слова: «Вы хотите прочитать одну из этих книг?» На ней были шорты, шлепанцы и футболка как минимум на размер меньше нужного. По ее улыбке я понял, что она подтрунивает надо мной.

— А что? — поинтересовался я.

— Просто вы так долго смотрели на заднюю обложку книги, что я усомнилась, умеете ли вы вообще читать.

Не самое лучшее начало для знакомства, но потом все исправилось. Я пригласил ее на свидание, и мы встречались три месяца и раз пять расходились, пока я не предложил ей выйти за меня замуж.