Охота на красавиц - [9]
– Труп женский, – сообразил Полторацкий, вновь принимаясь за писанину. – Возраст, особые приметы – что-нибудь запомнили?
Фридунский отчаянно закивал:
– Я там бог знает сколько времени проторчал, не в силах сдвинуться с места. Уж нагляделся… она у меня, наверное, всю жизнь перед глазами стоять будет – в смысле лежать. Значит, так… На вид этой женщине около тридцати. Волосы темные, очень коротко остриженные. Лицо круглое, нос крупный, рот маленький…
– Глаза? – подсказал Полторацкий, его ручка летала по бумаге. – Глаза какого цвета?
– Так ведь они же закрытые были, – с дрожью в голосе пояснил Фридунский и крепко обхватил себя руками за плечи: его начало колотить.
– Ах, да! – спохватился лейтенант и что-то резко зачеркнул. – Одежда какая была, обувь? Разглядели?
– Да, конечно! – оживился Фридунский. – На ней была такая длинная полосатая юбка, потом… потом еще джинсовый жилет.
– А под жилеткой? – снова задал наводящий вопрос Полторацкий.
– Да что вы! – оскорбился Фридунский. – Я ведь ее не раздевал.
Полторацкий мученически завел глаза.
– Кто об том говорит?! Ну, под жилеткою блузка была? Рубаха?
– Вроде нет, – пожал плечами Фридунский. – Понимаете, жилет был застегнут, как блузка, на все пуговицы… Ой!
«Ой» относилось к странному поведению Киры, которая вдруг начала заваливаться на бок, закрыв при этом глаза и слабо шаря в воздухе руками, как бы ища, за что ухватиться.
Этим опорным пунктом оказался Мыкола, который успел подхватить ее буквально в полуметре от пола и так тряхнул, что запрокинувшаяся голова замоталась из стороны в сторону.
– Будя психовать! – велел он грозно.
– Как вы можете! – возмутился Фридунский, выволакивая из-под себя табурет и подтаскивая его к Кире. – Это вам не Чечня какая-нибудь! Садитесь, девушка. А вы лучше водички ей дайте.
– Перетопчется, – буркнул Мыкола, однако все-таки сдвинул обмякшее Кирино тело на табурет. – И никакая это не дивчина, а задержанная!
Голоса, движения, даже грубые прикосновения Мыколы доходили до Киры словно сквозь туман. Все тело, да что – все мысли сделались вялыми, заторможенными. Она открыла глаза и сонно удивилась тому, с какой странной, назойливой пристальностью уставился на нее Полторацкий, бросивший вдруг строчить пером по бумаге.
– Вы шо, знаете ту женщину? – спросил он вкрадчиво. – Знакомы вам ее фамилия, имя, отчество?
Кира слабо качнула головой: нет, не отрицая, а как бы отгоняя от себя догадку. Слишком страшной, непереносимо страшной была эта догадка… и такой привязчивой, куда хуже Панькова взгляда! Кира гнала ее, но догадка настойчиво кивала коротко стриженной черноволосой головой, размахивала подолом длинной, почти до щиколоток, полосатой юбки, поигрывала худым, загорелым телом под джинсовым жилетиком, который она частенько носила без всяких блузок, уверяя, что это выглядит очень сексуально и не буржуазно. Вот и сегодня так ее надела, отправляясь на романтическое свидание…
– А скажите, гражданин Фридунский, – между тем вопрошал лейтенант, не сводя, впрочем, въедливого взора с Киры, – вы встречали убитую прежде? Знаете ее?
– Никогда не видел, никогда! – истово замотал головой Фридунский. – Однако как зовут – знаю, рядом с ней валялась сумка – раскрытая, все вывалилось наружу. И… вот, я подобрал паспорт.
Он пошарил в кармане джинсов – и достал смятый, тускло поблескивающий полиэтиленовой оберткой документ. Полторацкий взял его, открыл, долго листал и вчитывался, от усердия шевеля губами, – а когда снова поднял глаза на Киру, в них сверкало мрачное торжество. И размеренно провозгласил:
– Убитую звали Вихновская Алла Борисовна. Год рождения – 1968-й, место рождения – город Горький. Отметок о браке нет. Адрес прописки…
– Погодь, Панько! – вдруг подал голос Мыкола, от изумления забывший всякую субординацию. – Эта Вихновская… она тоже жиличка Катигробихи! Как эта! – указующий перст в сторону Киры. – Но как же так? Она только нынче утречком живая была! Как же она могла успеть помереть?!
Лейтенант отложил паспорт и, медленно выйдя из-за чиновного барьера, приблизился к Кире.
– А не думаешь ли ты, Мыкола, шо ей подсобили с этим делом? – тихо спросил он, прищуренным оком озирая Киру с ног до головы. – Бывают такие ловкие дамочки… всякая работа в руках горит! С утра она на большой дороге разбоем промышляет, грабит автобус Феодосия – Симферополь. А под вечер встречается со своей подругой на Карадаге – и воровски, предательски помогает ей расстаться с жизнью… А кстати, гражданин! – обернулся он к Фридунскому. – Труп целый был?
– Это как… целый? – бледнея, переспросил тот, делая невольный шажок к двери.
– Как, как! – сердито передразнил Мыкола, простирая свою длинную, оглобельную ручищу и ловя Фридунского за плечо. – Тебя человеческим языком спрашивают: труп целый был? Не расчлененный?
– Расчле…
Задыхающийся, смертельно испуганный шепот Фридунского было последнее, что услышала Кира, а его мелово-бледное, вытянувшееся лицо с черной кляксой бороды – последнее, что она увидела.
